Книга Белые тела, страница 30 – Джейн Робинс

– Что?

– Кто бы мог подумать, что слова «бумажная работа» могут звучать так… Как бы это описать?.. Притягательно.

Он наклоняется, кладет руку мне на затылок и притягивает мое лицо к своему. Все начинается с коротких поцелуев в губы, затем мы втягиваемся в полноценный поцелуй, я вдыхаю его древесный запах, шероховатость губ. Мы отстраняемся друг от друга, и Уилф говорит:

– Ты бы хотела зайти ко мне в гости, посмотреть квартиру?

– О! Нет! Мне нужно домой… – Отталкиваю его, скованная внезапным страхом.

– Ну, хорошо.

Он допивает одним глотком пиво, ставит кружку на стол, как бы поставив точку, и я собираю всю свою отвагу.

– Это не совсем то, что я хотела сказать. Мне будет интересно увидеть твою квартиру. – Пытаюсь улыбнуться, но во рту сухо, улыбка не выходит, как следует.

– Хорошо.

Он уводит меня из «Олбани», и мы идем к отелю «Кенсал Райз», его рука лежит на моей талии, пару раз мы останавливаемся для поцелуя, затем ускоряем шаг, чтобы быстрее попасть в здание.

Готовлюсь к ужину в «Уолсли» и задумываюсь – а ведь я внезапно повзрослела. Это платье, ботильоны, вот и парень у меня появился. Делаю макияж в стиле «смоки айз», воспользовавшись рекомендацией Дафны и обучающим видео на YouTube. На губы наношу помаду натурального оттенка, такую кремовую, блестящую, и думаю, что, возможно, я и правда выгляжу сексуально и изысканно. В какой-то момент начинаю расхаживать по комнате, напевая «I Feel Pretty» ^[14] из «Вестсайдской истории», но резко останавливаюсь, когда на меня накатывает осознание. Вечер наедине с Феликсом. Теперь мне становится плохо. Перед выходом из дома я захожу на controllingmen, чтобы перекинуться парой слов с Белль.

– Я так нервничаю. Разве я смогу говорить с ним как ни в чем не бывало? Первое, что мне захочется сделать – это наорать на него и уйти!!!

– Сконцентрируйся. Важно использовать время с умом, узнать все, что только можно. Будь сильной!

* * *

Сажусь на автобус до «Уолсли» и, хотя я приехала на пять минут раньше, замечаю Феликса у бара – острые плечи, прямая спина, пьет что-то прозрачное, джин, водку или, зная его, минеральную воду. Поднимает взгляд, встает, в его глазах удивление:

– Ты превосходно выглядишь.

Целует меня в щеку и провожает до стола, положив руку мне на спину, из-за чего я невольно начинаю думать о его длинных холодных пальцах. Когда мы садимся, он рассказывает, что уже заказал шампанское, и я не удивляюсь тому, как он просматривает меню, советуя мне, что заказать. Жареный сибас «великолепен», печень ягненка «вполне приемлема».

– Ты любишь устриц? Очень рекомендую.

– Не слишком. Но мне нравится икра белуги. – Я уже видела цену, двести пятьдесят пять фунтов за пятьдесят граммов.

Он смеется:

– Что пожелаешь. Я угощаю.

– Просто проверяю тебя.

Заказываю блюдо из ягненка – его цена кажется наиболее разумной, и начинаю осматривать ресторан, всех этих самодовольных мужчин и богатых женщин, чьи шеи и уши увешаны гроздьями бриллиантов, как виноградом. Спрашиваю:

– Ты часто здесь бываешь? – Стараюсь, чтобы это звучало естественно. В то же время рассматриваю Феликса, его белые запястья и костяшки пальцев, телосложение, глаза. Ищу какие-то ключи к разгадке, но этот внешний лоск, легкую улыбку с идеальными зубами тяжело расколоть.

– О, мы приходим сюда только по особым случаям… Тильде нравится здесь.

– Но почему она не пришла сегодня, почему мы вдвоем?

– Мне хотелось наладить отношения… И получше узнать тебя.

– Зачем? Я совсем обычная. – «Не надо бы мне об этом говорить!»

– Ха! А вот и нет, ты на удивление проницательная… Разумная и смешная. И эти остроумные замечания – ты всегда выбираешь для них удачный момент…

– К чему все эти комплименты, Феликс? – Я слишком сильно нервничаю, чтобы притворяться очарованной, меня даже подташнивает.

Он смахнул со стола невидимые крошки.

– Это не комплименты. Я пытаюсь показать, что ты мне нравишься, Калли. И я хочу убедить тебя – я подходящий человек для Тильды. Я люблю ее, и я ей подхожу… Мне больно видеть, что ты так не считаешь.

Он почти переходит на шепот, произнося это уже одними губами, и я наклоняюсь, не желая упустить ни слова.

– Ты со всеми своими девушками такой?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, я о таком пристальном интересе к каждому аспекту ее жизни. Во что она одевается, какие духи предпочитает, с кем видится, как она справляется с работой, как обустраивает квартиру… – Я произношу это ему под стать, мягко и с легким шипением, что невольно вызывает во мне ассоциацию с тем, как предупреждающе шипят лебеди перед атакой.

Он откидывается на спинку стула, вдыхая воздух, как будто он сдерживает зевок, а затем, глядя мне в глаза, приближается и кладет свою руку на мою. Мне приходится собрать волю в кулак, чтобы не отстраниться.

– Знаешь, ты не права, что меня подозреваешь. Все эти черты, которые тебе во мне не нравятся, они безобидны… Не улыбайся так недоверчиво. Нет ничего предосудительного в стремлении к порядку и организованности… В чистой комнате, где нет ничего лишнего, ты можешь думать, ты можешь быть настоящим собой. Это как с беспокойством и тревогой – заверни их, как в пленку – и ты преуспеешь в том, что для тебя действительно важно, будь то стратегия управления капиталами или что-нибудь творческое, вроде актерской игры.

Он убирает руку, и я чувствую облегчение, в то же время замечаю некоторые изменения в нем. Что-то, что я не могу до конца разобрать.

– Правда? – Прозвучало, как будто я его критикую. – Тебе нравится, что Тильда – актриса?

Шутливым тоном, как будто пытается успокоить собаку, он говорит:

– Да, Калли, нравится. Она очень талантливая актриса, и я ей горжусь. И если в ее доме все будет чуть более ясно и организованно, ей будет легче сконцентрироваться на игре.

– А! Полагаю, ты думаешь, что, если бы мой дом был более организованным и структурированным, я бы не работала в каком-то книжном магазине… Была бы нейрохирургом или верховным судьей или еще кем-нибудь.

– Я имею в виду, что ты могла бы заниматься чем-то более захватывающим, чем работа в книжном магазине, это да, – продолжает он тем же умиротворяющим голосом.

Хочется заявить, что ему меня не провести. В то же время не хочу помешать потоку мысли и делаю ход:

– А Тильда согласна?

– Мы оба знаем, что твоя сестра имеет склонность к хаосу и драме. Можно сказать, что мы противоположности, но при этом дополняем друг друга. Я помогаю ей держать жизнь под контролем, а она не дает мне стать одержимым идеей порядка. Это хорошо и для меня.