Книга Если настигнет проклятие, страница 62 – Ирина Ирсс

Алек хрипло посмеивается, умилено глядя на меня, словно находит слова забавными.

– А ты, знаешь, принцесса, что это был твой самый слабоватый комплимент в мой адрес из всех, что ты когда-то говорила.

К списку раздражителей я добавляю его безмятежность к таким ситуациям, она буквально убивает меня. Нельзя быть настолько твердолобым, как он. Уверена, что Алека можно с лёгкостью занести в «красную книгу» как единственный подобный экземпляр. И я больше не могу с ним спорить. Тело начинает потряхивать. Я готова вопить и швыряться, крушить, громить, творить самые неподобающие вещи, чтобы хотя бы на толику избавиться от разрывающей меня ярости.

Но вместо всего, я просто, отчаявшись, выдаю:

– Алек, пожалуйста…

Стоит словам слететь с губ, как он моментально становится серьёзным. Алек внимательно изучает меня, его карие глаза впиваются в мои, как будто он не может что-то никак понять.

– Объясни, что такого важного может быть в универе, из-за чего ты так стремишься туда? – в его голосе появляется раздражение, и думаю это из-за того, что могут быть в моей жизни вещи, которые ему непостижимы.

Взгляд Алека приобретает дополнительную мощь, теперь он просто желает пробраться в мои мысли, и я очень скоро отвожу глаза в сторону. Мне не нравится идея: сейчас всё рассказать ему. Не думаю, что тогда вообще у меня появится шанс провести этот день нормально. Поэтому удерживаю себя, рассчитывая, что ещё может произойти чудо.

– Хотя, знаешь, что? – внезапно начинает Алек, и если бы не тон его голоса, то я бы не повернулась. – Не говори ничего, я лучше сам всё увижу.

Мои глаза округляются. Я ведь не ослышалась? Я правильно его поняла? Очевидно, что да. Так как Алек выдаёт замысловатую ухмылку. Пусть она и не предвещает ничего хорошего, я за неё не переживаю. Зачем ему знать, что он всё равно не увидит ничего из того, что ожидает.

Но затем он всё портит, добавляя всего лишь пару слов:

– Но! У меня есть условия.

Я застонала. Громко. Условия. Конечно, всегда есть грёбанные условия. И с чего я решила, что всё будет легко и просто, особенно, когда дело касается Алека?

Тем временем, «разрушитель грёз» выставляет указательный палец, начиная перечислять свои требования:

– Первое, ты не отходишь от меня и не упрямишься, если я скажу тебе что-то делать. Вообще. – добавляет с акцентом, вкладывая в последнее слово большее значение, чем во все предыдущие. – Договорились? – Вздохнув, я всё же киваю. Могло быть и хуже. – И второе. Мы поговорим с тобой за то время, пока едем до универа.

Вот оно «хуже».

– Это шантаж, Алек!

– Это – моя компенсация, – поправляет он, придав словам выражения. – Мне придётся провести несколько часов, переживая за тебя. И я требую для этого существенной мотивации.

Я даже не заметила, что мой пыл по угас, пока снова не чувствую, как моё лицо начинает гореть. Сверлю его хмурым, недовольным взглядом, но согласия по-прежнему не даю.

– Ну так, что? – теряет терпение Алек. – Идёт?

– Идёт… – ворчу себе под нос, чтобы, в случае чего, списать всё на то, что и вовсе ничего не произносила.

Пять минут наедине с Алеком, в маленьком закрытом пространстве, развивают во мне никогда не беспокоящую ранее клаустрофобию. Кожа зудит, мне тесно, неудобно, воздуха мало, жарко – и ещё огромнейший список вещей, вызывающих дискомфорт. Я не перестаю ёрзать на сидении. То вытягиваю ноги, то поджимаю, да и вообще борюсь с желанием притянуть их к груди. Откидываю голову назад, прислоняю её к стеклу и считаю деревья.

О, да, я успеваю считать деревья, так как скорость невероятно низкая.

Я понимаю, что Алек тянет время, откладывая разговор. Возможно, он рассчитывает, что я начну его первая – да ни за что в жизни.

Но спустя ещё пять минут, я меняю своё решение и не выдерживаю.

– Ты ведь можешь ехать быстрее?

Алек награждает меня лишь одним взглядом – косым и с зажёгшимся огоньком хитрости.

– И что мне за это будет? – интересуется он, словно может найти в этом что-то заманчивое.

Улыбка отсутствует на его лице, но скулы поддёргиваются, силясь её скрыть любым способом.

Я скептически щурюсь.

– Ты ведь никогда ничего не делаешь просто так, да?

– Смотря на то, как меня об этом попросить, – отвечает Алек и поворачивается ко мне. – Ты это делаешь – так себе.

Смеряю его сердитым взглядом с минуту, раздумывая стоит ли оно того.

– Забудь, – отворачиваясь к окну, бормочу я. – Это всё равно была плохая затея.

Один глубокий вдох, второй – явные признаки того, что Алек себя останавливает от попытки заговорить. Но на третий раз он всё же не сдерживается.

– Слушай, принцесса, это всё равно не может длиться бесконечно.

Хм, его слова заставляют невольно задуматься. Но всё сходится к тому, что сейчас я даже не способна рассматривать вариант поговорить «о нас», хотя ещё вчера была близка к тому, чтобы поцеловать его. И что же изменилось со вчерашнего дня?

– Может, – отвечаю я, вспомнив события, усугубившие ситуацию. – Если ты так и будешь меня постоянно обманывать.

Моя голова сама поворачивается налево, чтобы понаблюдать за его реакцией.

– Я никогда не обманывал тебя! – довольно вспыльчиво защищается он.

– А что тогда было вчера? – безупречно контролируя голос, спрашиваю я.

Алек кривится и смотрит на меня.

– Эйй, – выдаёт он протяжный звук, выражающий его крайнее возмущение. – Это ведь не я всё спланировал, а Марко.

Секунду я думаю и не нахожу доводов, опровергающих его правоту.

– Неважно, – зато вот, какой я нахожу довод. – Ты всё равно знал.

– И предупреждал тебя.

– Плохо предупреждал.

Алек рычит, на секунду отпуская руль, и уже через мгновение снова стискивает его руками, качая головой. Скорость порядком прибавляется, и цифры на спидометре неумолимо поднимаются: на десять, двадцать, тридцать, сорок километров.

– Знаешь, иногда ты… просто… невозможна…

Алек злится, и очевидно, что возрастание скорости напрямую зависит от уровня его злости. Но по крайней мере, я могу наглядно увидеть на спидометре, когда мне будет лучше всего остановиться. А сейчас я собираюсь оспорить последнее его замечание. Но стоит мне едва открыть рот, как Алек перебивает.

– Почему мы просто не можем обсудить то, что произошло? Это ведь не так сложно, – из интонации его голоса, я понимаю, что это не вопрос, а самое настоящее утверждение.

Однако он всё равно ожидает ответа, не переставая бросать в мою сторону взгляды. Но я до последнего собираюсь увиливать.