Онлайн книга «Время вспомнить все»
|
– Куда ты? – только и придумал, что сказать толстый, глядя на друга, который, кувыркаясь, достиг автомобильной стоянки и уже лежал на спине. – Живой, что ли? – Оооооо! Длинный встал на четвереньки, затем облокотился на багажник старого «мерседеса», выпрямился. Сработало противоугонное устройство. Словно зуммер телефона в начальственном кабинете, взвыла сирена. Звук гулко отразился от соседнего девятиэтажного здания. Прошло всего секунд пять, как уже хлопнуло сразу несколько балконных дверей, и трое автовладельцев выглянули на улицу. Двое из них, успокоившись, что сигнализация сработала не в их машинах, отправились спать дальше, а тот, которому принадлежал старый «мерседес», надсадно закричал: – А ну пошли на хрен! Чего тут лазите? – Сам на хрен пошел! – крикнул высокий. – Живой, значит, – резюмировал толстый, осторожно спускаясь по обледеневшей лестнице. В соседней машине лаем отозвалась собака, посаженная туда владельцем для охраны. Короче, двое – высокий и низкий – шуму наделали много, ровно столько, сколько могут наделать ночью двое пьяных мужиков. – Пошли, ну их всех на хрен! Владелец старого «мерседеса» стоял на балконе в трусах и майке и, невзирая на холод, дождался-таки, пока двое пьяных скроются за углом. Машина наконец успокоилась и перестала мигать фарами. "Хорошая все-таки вещь, – подумал автолюбитель, хотя из-за новой охранной сигнализации ему почти каждую ночь приходилось вскакивать и выбегать на балкон. То собака задерет лапу и обмочит колесо, а сигнализация сработает, то кот спрыгнет с дерева на крышу, то какие-нибудь влюбленные прижмутся к машине, а потом отпрыгнут от нее, как ошпаренные кипятком. «Но лучше не доспать, чем лишиться собственности», – справедливо заключил автовладелец и, выкурив сигарету, вернулся в спальню, нырнул под теплое одеяло к разомлевшей от сна жене. Пробравшись сквозь кусты, двое пьяных выбрались на тротуар к стоянке таксомотора. – Вот же хрень, – сказал высокий и худой, – как не надо, так всегда машин навалом. Вот, помню, днем… – Так то днем, – протянул толстый и низкий, – а теперь – мертвое время. В этом глухом районе ночью пассажиров мало, вот таксисты и тусуются в центре, а здесь никого. Проехало такси с пассажирами. Высокий махнул рукой. В этот момент он напомнил своему толстому приятелю железнодорожный семафор. – Ты чего машешь? Не видишь, что у него колдыри сидят, хрен остановится. – Я бы попросил, он бы по рации кого из друзей вызвал. Сказал бы, что тут два пассажира мерзнут, мы бы и счетчик по прибытии оплатили. – Ага, разогнался! Так они тебе и приедут! На улице вновь стало пустынно, а от этого еще холоднее. Стоять пьяным мужикам было невмоготу, требовалось действовать. Короткий залез на скамейку и приложил ладонь ко лбу, словно рассматривал пейзаж 9 бинокль. – Эврика! – сказал он. – Чего? – Кажись, тачка стоит. – Где? – Ты со своей близорукостью хрен увидишь. – Хорошо, что ты дальнозоркий. – Зато ты можешь газету без очков прочесть, а я не могу. – Так далеко тачка-то? – На акведуке. – Эка ее занесло! А фонарь горит – не видишь? – Нет, фонарь не горит, вот те крест! – и высокий, стоя на лавке, истово перекрестился, при этом чуть не потерял равновесие, и если бы короткий не схватил его за руку, он наверняка упал бы головой в грязный сугроб. – ., твою мать .. Пойдешь, а он занят. – Так точно занят, – сказал короткий, – наверное, привез какую-нибудь парочку, и те пошли потрахаться к речке. – Самая погода. Хозяин собаку не выгонит, а ты говоришь – трахаться… – Так весна ведь. Короткий был по жизни оптимистом в отличие от своего собутыльника, который являлся отъявленным и патологическим пессимистом. – Ладно, давай двигаться. ; И они, обнявшись, напоминая карандаш и стирку, двинулись, пошатываясь и петляя, к акведуку. Иногда они шлепали по лужам, причем при этом их лица принимали геройское выражение. – Хрен с ней, с водой! Мы столько с тобой на грудь взяли, никакая простуда не прицепится, никаких бацилл не размножится. – Это ты так думаешь? – скептично заметил высокий и остановился, зажал одну ноздрю большим пальцем и ловко сморкнулся. Вот тут-то и случилась незадача, которая едва не привела к размолвке собутыльников. Сопля, вылетев из носа, подхваченная ветром, изогнулась, как червяк, дернулась, отрываясь от родимой ноздри, и повисла на лацкане пальто у короткого. – Да ты что, одурел? Сморкнуться аккуратно не можешь, козел! – Прости… – Жердь! Оглобля! – Погоди, сейчас сниму. И высокий попытался снять. Но это ему не удалось. И тогда он просто-напросто размазал соплю рукавом, чем привел в ярость, причем неописуемую, своего собутыльника-коротышку. Тот затопал ножками, стал подскакивать, как мячик, размахивать кулаками. – Да я тебе, оглобля, сейчас все зубы вышибу! Сморкнуться не можешь как следует! – Ну чего ты ноешь, чего вопишь? Сейчас ментов набежит, повинтят. Испачкал пальто? Так, хочешь, сморкнись на меня? Вот, на, сморкайся! – и высокий, расстегнув полы пальто, развел их в Стороны. – Ну, ну, давай, сморкайся! – Да пошел ты! Лучше я отолью. – Только не на меня! Моча и сопли – разные материи. – Одна и та же материя, – уже начал отходить короткий. В темноте на льду забурлила горячая жидкость. – Вроде один сидит, – когда до машины оставалось метров двадцать, сказал высокий. – Сидит и спит, и думать не думает, что ему деньги в руки плывут. – Ага, – сказал короткий, застегивая молнию на куртке, – сперва меня завезет, потом тебя. – Нет, давай иначе сделаем. Моих нет, поедем ко мне, – сказал длинный, – только в ночник заскочим, потому как дома – ни капли. – Идет. Давай, – короткий остановился и начал считать деньги, раскладывая их на две кучки – одну для оплаты такси, другую для развлечения. Высокий же в это время принялся свистеть, но таксист оставался недвижим. – Да что такое! Тогда он наклонился, взял снега, сделал снежок и бросил в автомобиль. Снежок попал в заднее стекло, но водитель остался невозмутим. – Во спит, видал?! |