Книга Диплом по некромантии, или Как воскресить дракона, страница 38 – Сильвия Лайм

— Дай-ка я попробую твою «Коровью слезу», — не дожидаясь ответа, сказал Лютер и вдруг вырвал у Диары бокал из рук.

Поднес к лицу, втянул запах, а затем осторожно, так, словно пробовал нечто несъедобное, пригубил темно-бордовый напиток. В ту же секунду, как вино попало ему в рот, он скривился, выплюнул его в траву и вылил туда же все содержимое бокала.

В этот момент от ближайшего костра впервые зазвучали переливы кифары. Сначала будто кто-то лишь осторожно перебирал струны, но уже через пару секунд отрывистая трель превратилась в красивую романтичную мелодию. А затем на нее наложился чистый женский голос.

— Эй, не переводи продукт! — возмутился Лайош.

— Тебе нравится вот это? — не обращая внимания на демонолога, вдруг спросил некромант.

И вопрос звучал так, что становилось непонятно, имеет он в виду вино или самого Лайоша.

Острый взгляд вонзился в Диару, будто лезвие.

Девушка вздрогнула от внезапно нахлынувшего желания ответить нет.

«Нет, не нравится… Пожалуйста, забери меня…»

Но она встряхнула головой, хмурясь, не понимая, какого упыря подобная чушь лезет ей в голову. И гадая, что там о себе в очередной раз возомнил вздорный некромант.

— Нравится, — ответила она, удивляясь, что слово все-таки вырвалось через силу. — А ты имеешь что-то против?

Лютер прищурился, стиснув зубы и бросив на Лайоша такой уничтожающий взгляд, что было удивительно видеть несчастного демонолога не сгоревшим заживо.

В этот момент музыка на фоне их странной беседы зазвучала громче, а к одной кифаре присоединились еще две. Женскому голосу теперь подпевал мужской.

— Имею, — почти прорычал некромант и резко всунул, почти бросил в руки демонолога пустой бокал. Затем схватил за руку Диару и повел прочь.

— Эй, куда ты меня тащишь? — возмутилась девушка, безуспешно пытаясь вырваться. — А ну-ка, остановись! Кто давал тебе право решать, что я буду делать… и с кем?

Люгер на миг обернулся, и лицо его выглядело еще более гневным, чем прежде.

Всего какой-нибудь десяток шагов, и они очутились на свободной площадке неподалеку от костра. Несколько аспирантов расступились, с удивлением наблюдая за происходящим.

А Лютер вдруг развернулся, замирая на месте, схватил одной рукой ладонь Диары, а второй — притянул ее к себе за талию.

— Что ты делаешь?.. — выдохнула девушка, мгновенно краснея, теряя все слова, которые вот-вот должны были сорваться с языка. А все потому, что чувствовала, как вжимается в нее его горячее мускулистое тело. Звенящее от напряжения, как взведенная стрела в арбалете.

— Танцую с тобой, — низко, с легким рыком ответил парень, прожигая ее насквозь тяжелым пристальным взглядом.

И Диара вдруг поняла, что это конец. Потому что горло уже сдавило, и она не могла проговорить ни слова, глупо открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Как утопленница, что задохнулась во тьме широко распахнутых голубых глаз.

А в следующий миг мужская ладонь в гладкой белой перчатке скользнула в ее, переплетая пальцы. Обволакивая мягкостью и скрытой силой. Властью, которой она вдруг не захотела противиться.

И Лютер начал двигаться, а она просто шагнула за ним следом, не в силах отвести взгляда от напряженного лица, которое освещали блики костров.

Мужчина и женщина, одна-единственная танцующая пара среди всех аспирантов. Это казалось невероятно глупым. Но почему-то Диара не смогла ему отказать.

И не хотела.

Это было похоже на сумасшествие. В груди девушки клокотало, бурлило, не находя выхода, что-то жгучее и мрачное, как эта ночь, что накрыла их тяжелыми крыльями, изменяя сознание. Путая мысли и желания.

То, что она делала сейчас, казалось безумием, на которое никогда бы не решилась при свете дня. Лютер раздражал ее, бесил своей самоуверенностью, граничащей с наглостью. Но словно стоило огромной серебряной луне коснуться ее своими сумрачными лучами, как внутри проснулся кто-то другой. Темная половина, обычно спрятанная глубоко-глубоко в недрах сознания, и о Лютере Рейвеле эта темная половина была совсем иного мнения.

Это пугало и будоражило Диару. Ее разрывали противоречивые эмоции от гнева и ярости до невероятного, болезненного жара в груди. Жара, который заставлял ее отрывисто дышать, дрожать от прикосновений чужого напряженного тела, как вор, подмечать каждое движение своего партнера по танцу, не отрываясь глядя в его светящиеся во мраке глаза.

Вот его пальцы в гладких шелковых перчатках чуть скользнули по ее ладони, переплелись с ее собственными. И вдруг крепко сжались, пустив ей под кожу сотню маленьких молний, которые мгновенно поднялись по руке и ударили куда-то в грудь.

Как лезвием.

Сладко.

Вот он медленно закружил ее по поляне, легко попадая в размеренный такт мелодии и одновременно словно бы игнорируя его.

Шаг, еще один и снова. И взгляд, который Лютер не отводил от нее, горящий, хмурый из-под чуть сдвинутых бровей. Казалось, он сам был не вполне в себе в этот момент.

Напряженная рука скользнула по ее талии, чуть сдвинулась, легко касаясь пальцами позвоночника. Будто случайно.

Чувствительно — даже сквозь два слоя ткани.

Очередной словно плачущий крик кифары, и рука на талии вдруг ослабевает, точно вот-вот готовая отпустить. Вернуть сознание на место, оттолкнуть.

Но вместо этого неожиданно лишь еще ближе прижимающая…

Оглушительное падение, как по спирали в бездну.

Голова закружилась. Диара глубоко вздохнула сквозь приоткрытые губы, чувствуя, что сильные руки некроманта удерживают ее крепче цепей. Сердце забилось в груди так, словно вот-вот разорвется. Надрывно, натужно.

Взгляд цеплялся только за его губы, которые вдруг стали ошеломительно близко.

Какого драугра они так близко?..

Все вокруг смешалось в одно сплошное пятно, оставляя центром вселенной только голубые глаза и эти проклятые губы.

И дыхание, готовое вырваться вместе с легкими.

А Лютер вдруг перестал кружиться. Медленно остановился, не выпуская ее из безумных объятий, полных острого голода. Или из жесткого захвата, своевольного и собственнического.

Диара не понимала.

Только чувствовала, как воздух колышется от его дыхания, обжигая ее и так пылающие щеки. Да будто бы слышала, как стучит у него в груди. Словно и не сердце, а что-то другое. Громкое, на грани остановки.

— Чтобы я больше не видел тебя с этим придурком, — прозвучал вдруг в окружающей пустоте негромкий голос некроманта.

Диаре показалось, что она слышит где-то звон разбитого стекла. Где-то у себя в голове. Глупое, ненужное и больное наваждение схлынуло резко, как вода при отливе. Быстро и безжалостно, оставляя на песке ее разума не успевших скрыться рыбешек стыда, вновь вспыхнувшего раздражения и возмущения.