Онлайн книга «Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака»
|
Эллен сидела под стеной, все еще в синем парчовом платье. Подняла шляпу, отряхнула ее и попыталась выровнять перо. – Прости, Лютик. Меня немного понесло. Не хотела тебя в это впутывать. Поэт втянул в грудь воздух и выдохнул, выпуская всю свою злость. Упал на пол рядом с Эллен. – И что теперь? – Я слышала, как стражники говорили, что Ша утром вывезут в море и отдадут кракену. Глаза Лютика сделались размером с блюдца. – То есть утопят? – Так оно выглядит. Лютик взял шляпу и посмотрел на сломанное перо. – Он, полагаю, совсем сдурел. Я знал, что он хам и простак, но чтобы – убийца? Причем, собственную невестку… Эллен громко вздохнула и провела пальцами по светлым волосам. – Спокойно. Нас наверняка тоже заберут, чтобы мы написали какую-то красивую балладу о морской ведьме и благородном короле Матене. – Я этой горе сала выдавлю из себя хоть слово только через свой труп! – Боюсь, что выдавить их из тебя может воткнутая в бок пика. Лютик дипломатично замолчал и надел шляпу. Сломанное перо неуверенно заколыхалось. – Знаешь, что меня удивляет? Куда делся этот мерзавец Вальдо. Я бы не удивился, когда бы он пировал, пока мы гнием в тюрьме! – Драматизируешь, Лютик. – Не драматизирую, а приукрашиваю. Тут есть разница, которую поэтессе следует видеть. Их дискуссию прервал скрежет ключа в замке. Оба они замерли, глядя на дверь, отворяющуюся со скрипом. По ту сторону стояла высокая фигура в красной накидке. У ее ног неспокойно кружил пес. – Кавокс, – Эллен моментально оказалась на ногах. – Все идут к морю. Вы должны бежать, – обронил он, прежде чем поэтесса успела сказать хоть что-то. Например, как ей жаль. Как она ему сочувствует. Как ей стыдно за отсутствие взаимности. Вместо этого она лишь застыла, всматриваясь в изуродованное лицо стражника. – Спасибо богам! – застонал Лютик, не чувствуя висящей в воздухе напряженности. – Ступайте за мной. Кавокс провел их темными подвалами до самой лестницы. Эллен молча смотрела в его широкую спину, покрытую красной накидкой. Он остановился только перед дверью, что вела в главный коридор. – Тут никого нет. Этайн исчез после свадьбы, а остальные уже на берегу. Можете забрать свои вещи и инструменты. Эллен внимательно смотрела на стражника. – Когда все закончится, они узнают, что это ты нас вывел. Кавокс наклонил голову. Свет факела танцевал на его изуродованном лице. – Ничего. Все нормально. Когда они проходили сквозь дверь, Эллен оглянулась только раз. Этого хватило. XIII Лютик как раз поспешно собирал свои разбросанные тряпки, когда Эллен вдруг заявила решительно: – Нам нельзя убегать. Поэт остановился, держа в руках штаны-буфф. – Что? Эллен сложила руки на груди. – Они его убьют, если узнают. – Кого? – Кавокса. – Кого? – Стражника, который нас выпустил, тупой ты дурень. Убьют его. Лютик пожал плечами, поглядел на штаны и отбросил их в сторону. – Ну, не узнают. Просто и необычайно результативно, верно? Эллен, скажи, это моя рубаха? А если нет, то что, дьявол ее подери, она делает в моей комнате? – Лютик, я говорю серьезно. Я не убегаю. Поэт отбросил сомнительного происхождения рубаху и замер. Сделался серьезен. – Чего ты от меня ждешь, Эллен? Что я дам себя прирезать из-за каких-то твоих глупых идей, из-за сказок о взаимности и ответном чувстве? Знаешь, что я тебя люблю, но не пойду глядеть на утопление во имя предрассудков невинной девицы. Я презираю Матена, и меня тут ничего уже не держит. Девушка молча выслушала поэта, а потом потянулась за лютней, перебросила ее на спину и приблизилась к двери. – Что ж, Лютик, ничего не поделать. Тогда – прощай, – отбросила назад светлые волосы. – Будь осторожен. Лютик снова вздохнул. И еще раз. Схватил шляпу, подергал сломанное перо. Долго молчал. – Дьяволица ты! Баллада обо всем этом – моя, – заявил наконец. – Если, конечно, мы сперва не погибнем из-за твоей гордыни. XIV Когда добрались до пляжа, солнце уже отбрасывало на океан первые отблески. Вдали плавали остатки разбитых кракеном кораблей, а на пляже собралась большая толпа, тесно окружив лодку, в которой лежала связанная Ша, все еще в своем свадебном платье. Девушка немо плакала, но никто не спешил ей помочь. – Когда отдадим кракену то, что ему принадлежит, он оставит нас в покое. Говорю же: вышлем ему ведьму, пусть возвращается, откуда пришла! – орал король. – Вперед, милсдари, на глубокую ее воду! Толпа откликнулась радостными воплями, слегка подобными тем, которые недавно еще звучали на свадьбе, в честь молодой пары. Несколько мужчин принялось толкать лодку в море. Лютик и Эллен замешались в толпу, пробивая себе путь ко все еще плачущей Ша. Однако кто-то их опередил. – Оставьте ее! – принц Этайн, в полном соответствии со своей склонностью к перегибам, был одет в блестевший на солнце доспех. – Приказываю вам ее оставить! Мужчины, что толкали лодку, замерли. – Этайн, немедленно возвращайся во дворец! – процедил отец. – Я не могу этого позволить. – Ты же даже ее не любишь! – заорал король, воздевая толстые лапища. – Нет, – ответил Этайн чистую правду. – Но я не позволю ее убить. Я должен ей хотя бы столько взаимности… Принц прервался, когда земля вдруг задрожала, а океан выстрелил под небо мясистым щупальцем. – Кракен! Толпа росилась врассыпную, люди убегали во все стороны. Этайн кинулся в сторону оставленной без присмотра лодки. – Удержите его! Удержите! – закричал король. Несколько стражников бросилось за принцем, примерно столько же встало на его защиту. – Кошмар! – прокомментировал Лютик с безопасного расстояния. В воздухе раздались звуки извлекаемых из ножен мечей. Волны все поднимались, заливая пляж, наибольшая из них, поднятая кракеном, величественно шла в сторону суши. Этайн взобрался в лодку, что заколыхалась под тяжестью его доспехов, и принялся развязывать узы Ша. Девушка плакала и, едва лишь он освободил ей руки, забросила их на шею принцу. Перед лодкой красные плащи сражались друг с другом. Эллен с ужасом смотрела на бегающего между ними пса. |