Книга Анабиоз, страница 24 – Сергей Палий, Алексей Гравицкий

— О как, — нахмурился брат. — Как тот хрен, стукнутый сиянием?

— Да.

— Тоже, поди, из Сколково скачет. — Борис понизил голос. — Видно, все-таки ученые наши головожопые что-то там намудрили. А?

— Кажется, этот не из Сколково бежал, — дрогнувшим голосом сказал я. — Совсем не с той стороны.

— Из… — Брат посмотрел на виднеющиеся за эстакадой верхушки многоэтажек. — Ну, фиг его знает.

— Наверное, в Москве тоже что-то не так. — Я глубоко вздохнул, унимая страх. Снял очки, на автомате протер и убрал в футляр. С Элей все будет в порядке, обязательно. Я еще раз вдохнул и выдохнул. Резюмировал: — Надо разобраться, что это за свет, прежде чем угодим туда сами.

— Разберемся, — отрезал Борис. — Пошли.

Под обветшавшей эстакадой устроили привал двое парней. Кажется, те, что шли впереди нас. Их экипировка оставляла желать лучшего: тертые резиновые сапоги, дряхлые рубашки и древний саквояж с каким-то барахлом. По сравнению с нами — нищие.

Зато у них были сигареты.

Завидев дымок, Борис аж крякнул в предвкушении. Без колебаний свернул с шоссе под мост и направился прямиком в тень, на мерцающие красные огоньки. Я остался с Ольгой и девчонкой.

С минуту брат разговаривал с парнями. Те держались настороженно — похоже, боялись его. Пару раз попытались что-то возразить, но Борис довольно резко перебил, и парни притихли. Зато оживились, когда брат скинул рюкзак.

Обратно Борис вернулся пружинистым шагом с довольной физиономией. Вид у него был настолько пижонский, что грубый камуфляж, говнодавы и здоровенный рюкзак с палаткой казались недоразумением.

— За банку варенья и пачку печенья, — бодро доложил Борис, прикуривая от газовой зажигалки. — М-м, кайф.

— Что ты им отдал? — не разделяя его восторга, спросил я.

— Лапши пару брикетов, — махнул он рукой. — Эх, надо было просто забрать курево. Делов-то.

— Забрать? — не поняла девчонка. — Как?

— Как бывает у макак, — смачно затягиваясь и выпуская густую струю дыма, сказал брат. — Топором по башке дать и забрать. — Он сделал большие глаза и клацнул зубами. — Шучу.

Девчонка некоторое время таращилась на него, а потом повертела пальцем у виска и отвернулась. Ольга неопределенно покачала головой, промолчала.

А вот меня от этой его шутки передернуло. Перед глазами всплыла картина утреннего побоища. Разбросанные угли, забитый насмерть Колян, гопник с проломленным черепом… Скользкое и мерзкое на лезвии… Заляпанная ветровка…

Борис перехватил мой взгляд и посерьезнел. Втоптал в асфальт окурок и молча пошел вперед. Мы гуськом потянулись за ним.

За эстакадой дорога стала посвободнее. Вдалеке серела развязка МКАДа, чуть в стороне замерли многоэтажки, а над ними собирались тяжелые фиолетовые тучи, изрезанные косыми солнечными лучами.

Видимо, скоро ливанет — не зря так парило целый день.

Басовитое урчание слышалось теперь отчетливо. Оно стало ровнее, приблизилось. Я оглянулся, но источника звука все еще не было видно. Что же это такое? Трактор, что ли?

Брат печатал шаг все быстрее, и нам пришлось прибавить, чтобы не отстать. Ольга уже не болтала — берегла дыхание. Девчонка тоже перестала выпендриваться — сопела рядом с матерью, все чаще поправляя рюкзачок и хмурясь.

Я шел замыкающим, посматривал по сторонам. Угрюмо возвышающиеся над лесом короба высотных домов невольно притягивали взгляд, и в голову упорно лезла пугающая мысль: риэлторы больше не нужны. Бессмысленно показывать кому-то квартиры и расписывать их преимущества. Каждый сам волен выбирать, где жить: места теперь полно. Правда, с удобствами напряженка.

Борис притормозил.

— Поцеловались и разбежались.

Поперек дороги, перекрыв несколько полос, возвышался обшарпанный икарус. К погнутому отбойнику был прижат крупный внедорожник — видимо, автобус его туда и загнал.

Брат нырнул в узкую щель между железными монстрами. Я пропустил вперед Ольгу с дочерью и протиснулся следом за ними.

— Ма, подожди, я устала, — капризно заявила девчонка. — Пить хочу.

Ольга повернулась, хотела ее одернуть, но Борис резко остановился, скинул рюкзак, достал бутылку минералки. Отвинтил крышку и сунул девчонке.

— На, только не ной, — сухо сказал он.

Та взяла бутылку обеими руками, с трудом подняла, поднесла к губам и забулькала. Напившись, вернула брату.

— А я и не ною.

— Отлично, — прикладываясь к минералке, буркнул Борис. — Будешь хорошо себя вести, получишь приз.

— Какой приз? — оживилась девчонка.

— Главный, — хамовато гыгыкнул брат.

Девчонка скуксилась.

На этот раз Ольга уже откровенно нахмурилась. Ага, кажется, начинает понимать, что за фрукт перед ней. Это хорошо — будет поменьше его провоцировать легкомысленным поведением.

Борис наконец оторвался от горлышка и передал бутылку Ольге. Затем очередь дошла и до меня. Я сделал пару глотков и завинтил крышку.

— Всё? — Борис обвел нас взглядом. — Водопой окончен.

— Я писать хочу, — сообщила девчонка.

— Какие же вы трудные пассажиры, — после недолгой паузы обронил брат. Указал Ольге на внедорожник: — Вперед. Чего стоим?

— Я туда не пойду, — мгновенно взвилась девчонка. — Еще чего не хватало, чтобы вы подглядывали. Ма, пошли в лес…

— Дочь… — начала Ольга.

Но Борис ее перебил, кивнув в мою сторону:

— Вчера брата волк чуть не задрал.

— Нет там никаких волков! — захныкала девчонка, шмыгнув носом. — Ма, он врет!

— Он не врет, — встрял я, наклоняясь к ней. — В лес действительно ходить опасно. Мы отвернемся.

— И не будете подглядывать? — недоверчиво глядя на меня, уточнила девчонка.

— Ни глазком даже, — заверил я.

— Точно-точно?..

— Какие же трудные пассажиры, — все сильнее раздражаясь, повторил Борис. — Дуй уже.

Ольга, косясь на брата, ухватила дочь за руку и потянула в щель между внедорожником и автобусом. Девчонка хотела что-то еще возразить, но мать так сильно дернула ее, что та утихла.

Мы остались одни. Борис закурил, провожая взглядом белку, скакавшую поперек трассы — с одной обочины на другую. Прищелкнул языком, но рыжая даже не обратила внимания на звук. Видимо, приближающееся урчание волновало ее куда больше.

Я хмуро наблюдал за братом, соображая, как остепенить этого кобеля, всерьез решившего трахнуть Ольгу. Ведь, если женщина заартачится, силой возьмет. И плевать он хотел, что рядом ребенок.

Урчание внезапно стихло, погрузив мир в звонкую тишину. Возле эстакады что-то громыхнуло, заскрежетало, и послышался размеренный лязг.