Онлайн книга «Бесов нос. Волки Одина»
|
– Там, наверное, и не было никого! Что вы мне, я не знаю, голову морочите?! – Там было, маэстро, – тихо возразил Ведущий, сочувственно глядя на Андрея Владимировича. – Но пока вы переворачивали спиннинг, натяжение ослабло, и лосось этим воспользовался. – Не надо, Саня! – вдруг испуганно воскликнул Драйвер. – Что не надо? – не понял Трулль. – Это ты его упустил, когда подсекал. – Я его очень аккуратно подсек. И он сидел на крючке. Я его почувствовал. Думаю, килограммчика на три. Драйвер же свирепо глянул на Ведущего и прошипел: – Не крути Антона! Это ты его упустил, когда передавал палку Профессору! Трулль сначала внимательно посмотрел на Петровича, затем чуть заметно кивнул: – Догнал… Как ты говоришь: не вопрос. И повернулся к Сенявину, виновато ему улыбаясь. Сценка эта, неловко разыгранная, вывела Профессора из себя. И, глядя в лучистые глаза Ведущего, он заявил: – Я вас попрошу, Александр Николаевич, я вас настойчиво попрошу: не называйте меня маэстро. Это, по меньшей мере… – Виноват! – мгновенно отреагировал Ведущий, прерывая Профессора. – Больше не повторится! Хотя, честное слово… – Не знаю, как другим вашим собеседникам, но лично мне такое обращение неприятно. – Теперь Сенявин перебил Трулля. Улыбка у Ведущего стала еще более виноватой, а взгляд еще более лучистым. – Еще раз приношу свои извинения, – повторил Ведущий и прибавил: – Но у меня к вам будет встречная просьба. Вы позволите, Андрей Владимирович? Профессор ему не ответил, а лишь будто устало прикрыл глаза. – Называйте меня просто Александр или Саша. Без отчества. – Вам не нравится имя вашего отца? – открывая глаза, кисло спросил Сенявин. – Оно мне не может не нравиться, – виноватым тоном отвечал Ведущий. – Но моего отца звали Александр, а не Николай. И, стало быть, если по имени-отчеству, то я Александр Александрович. Профессор молчал. А Трулль будто продолжал извиняться: – Я полный тезка поэту Блоку, а не драматургу Островскому… И вообще я человек молодой и в отчестве пока не нуждаюсь. Профессор хранил молчание. – И лично мне будет очень приятно, если вы будете называть меня Сашей или Александром. Пока Ведущий все это произносил, в мозгу Профессора одна за другой самые разные мысли всплывали и всплескивали: «Срам!.. Раз десять назвал!.. Неужели раньше нельзя было поправить?.. Сукин ты сын!.. А теперь издеваемся?!.. /нецензурное/» – Я тоже не знал, Сань, что ты Алексаныч, – попытался спасти положение Драйвер. Но не спас, потому как Профессор продолжал стоять истуканом, а Ведущий, не отвечая, принялся распутывать перепутанную лесу. – Анатолий, – вдруг тихо позвал Митя. Про него успели забыть, потому что он давно не кашлял. – Анатолий, – повторил Митя, – а откуда вы знали, что около меня должно клюнуть? Петрович часто захлопал белесыми ресницами и ответил: – Во-первых, как мы выяснили, тюкнуло, но не село. А во-вторых, я ваш драйвер. За все ваши драйвинги я тут отвечаю. – И обернулся к Ведущему: – Ну как, распутал? Трулль кивнул. Драйвер вернулся к штурвалу. Но прежде чем лодка ускорила свое движение, Митя снова подал голос: – А где теперь клюнет? Петрович то ли не расслышал вопроса, то ли сделал вид, что его не расслышал. Профессор же, стоило воблеру упасть за борт, вышел из оцепенения и принялся задумчиво оглаживать бороду. Потом с виноватым выражением на лице сделал несколько шагов в сторону Трулля. Но это виноватое выражение в следующий момент поменялось на сердитое. Андрея Владимировича будто передернуло, он развернулся и тяжело опустился на скамью рядом с Митей. – С какой стороны теперь клюнет? – продолжал спрашивать Митя, глядя на Петровича. А тот, чуть ли не с нежностью созерцая Профессора, спросил: – Значит, получается, что мы воруем, а они, вишь ты, кормятся? Так что ли? Андрей Владимирович не ответил, разглаживая теперь усы. – А нельзя сказать, что они нас обворовывают, а мы – их? – не отставал Петрович. В ответ раздался Митин голос: – Вы заранее знаете, на какой спиннинг клюнет. Так теперь на какой? – Достал ты меня, Аркадич! – с досадой воскликнул Драйвер. – Ты на какой хочешь, чтоб клюнуло? – А можно заказывать? – Тебе можно. Ты у нас всегда был за старшего. На это весьма странное замечание Митя серьезно откликнулся: – Тогда пусть на одну из верхних удочек клюнет. На них еще ни разу не клевало. – Не вопрос. Раз вы велели, думаю, сразу на две клюнет, – пообещал Петрович и снова обратился к Профессору: – Выходит, власть – такая же сволочь, как и народ? Профессор безмолвствовал. – В чем же тогда разница между четвертой и пятой комнатами? Если снизу считать… Сенявин не отвечал. – Правильно, профессор! – вдруг радостно воскликнул Петрович. – Кто же без гонорара работает?! Позвольте вам еще коньячку предложить?! «Теперь и эта безносая чухня принялась надо мной подтрунивать! Поделом тебе! Распустил! Черт знает перед кем устроил, понимаешь, игру в бисер!» – вроде бы сердито зашевелилось и стало всплывать у Андрея Владимировича. Но он этому всплывающему даже обрадовался. – Ничего вы не поняли, гражданин-товарищ драйвер! – объявил Профессор. – Разница между народом и властью – огромная, и в этом едва ли не основная беда России. Со времен древних варягов между ними была пропасть. И пропасть эта то сужалась, то снова расширялась, но никогда не исчезала, как в других странах. В послепетровские времена дело дошло до того, что власть отказалась от русского языка и заговорила на иностранном, непонятном для народа языке. На каком языке Татьяна писала свое знаменитое письмо Онегину? Представьте себе, на французском! И когда наши солдатики разгромили наполеоновские армии, добрались до Франции, взяли Париж, а потом вернулись обратно, они с удивлением рассказывали односельчанам: «Диковинная страна! У них там даже крестьяне говорят по-французски!»… У Толстого в «Войне и мире» есть некий господин Билибин, русский дипломат, который со всеми говорил исключительно по-французски, а по-русски произносил только те слова, которые презрительно хотел подчеркнуть… До какой же степени надо не уважать свой народ, чтобы даже языком его брезговать?! Петрович хотел что-то сказать. Но Профессор погрозил ему пальцем и воскликнул, глядя уже не на Драйвера, а в сторону Ведущего: |