Книга Остров невиновных, страница 22 – Ирина Шевченко

— Спасибо, — искренне поблагодарил Раннер, выслушав.

— За что?

— Что этих двоих так проверил. Без бумажной волокиты и воплей их мамашек. Джо подсказала?

— Угу.

— Умная ба… ведьма. Кстати, не знаешь, у нее сейчас есть кто-нибудь?

— Понятия не имею, — буркнул Фаулер. Чего он не хотел знать — того не знал, а если узнавал случайно, старался быстрее забыть. — А что?

— Да так… Может, мне к ней, как это сейчас называется, подкатить? Вэнди с-су…щая фея же… Не уймется никак. Против такой феи только ведьма и поможет. Да и вообще Гарнет ничего так… Даже очень, я бы сказал…

— Стив, вот как так получается: пес из нас двоих я, а кобель — ты?

Тот рассмеялся:

— Талант!

Потом призадумался. Убрал стаканы, а за ними и бутылку.

— С убийствами что? — спросил серьезно.

— Буду искать дальше.

— Мысли есть? А то я тут прикидывал… Может, облаву организовать? Соберем добровольцев, прочешем остров…

— Кого ловить будем?

— Бродяг. Таких же, как те. Прижмем их как следует. Они же поодиночке редко шляются, наверняка своих опознают. А там, может, и вспомнят, кто их… того…

— Дельная мысль, — хмуро согласился лейтенант. — Броуди поручи, он из них сразу и признание выбьет. Из каждого.

— Зачем же из каждого? — протянул Раннер и прикусил язык, наткнувшись на упрямый взгляд.

— Я тебе уже говорил, Стив. Хочешь закрыть дело без следствия — не поручай его мне. А это и не закроешь. Нужно было сразу патрульных предупреждать, чтобы показания с амулетов не протоколировали. Как полагаешь, много среди бродяг отыщется магов или владельцев замагиченного оружия? Или сожжем те протоколы втихую?

— Принципиальный, да? Ну, раз такой принципиальный, занимайся! Носом землю рой, ты это умеешь, но самое позднее до конца месяца дело должно быть закрыто. Понял? Или я тебя… Отправлю тебя мол патрулировать, Палмеру на радость! А дело отдам Броуди… Будет он мне тут…

Благостное настроение начальства бесследно испарилось, и Фаулер собирался поступить так же.

— Слушаюсь, шеф! — браво рявкнул он. — Иду рыть землю!

— На хрен иди! — прилетело в спину.

— Я проедусь по фермам, — предупредил Фаулер дежурного. — Если кто-то спросит, буду поздно.

Идея поискать других бродяг ему понравилась. Но действовать излюбленными методами Раннера он не собирался.

От города поехал на запад — мимо тюрьмы, к консервному заводу.

Бездомные предпочитали эту сторону. У консервного разрослась свалка, где можно было поживиться. Не отходами, хотя, случалось, и этим не брезговали, но в основном ловили крабов. Береговые падальщики отъелись тут до таких размеров, что при удачной охоте можно было долго не переживать о пропитании. Бродяги сходились сюда, словно в общественную столовую. Тем страннее, что уже два трупа нашли совсем в другой стороне, у старого порта, почти век назад заброшенного из-за обмеления бухты, где разве что горсть мидий наберешь.

В дневные часы свалку оккупировали чайки. Крабы, а за ними и охотники выползали из укрытий с наступлением сумерек, но Фаулер не планировал ждать. Люди, как и животные, не уходят далеко от кормушек. Хотя в данном случае из-за распространяемых этой самой кормушкой ароматов искать следовало немного дальше. Например, в роще за бывшим песчаным карьером, ныне затопленным.

Лет тридцать назад городские мальчишки облюбовали это место для пикников. Котлован казался удобнее, спокойнее и безопаснее моря. Не смущала даже близость консервного завода и вонючей свалки.

А вот всплывший в один из дней труп двенадцатилетнего пацана смутил. Хоть и не вонял еще. Фаулер знал, потому что сам плавал за ним. Он хорошо плавал, в отличие от того мальчишки, бывшего всего на год его младше, и до поры, как и другие, не задумывался о том, что у котлована нет дна… Вернее, оно было, где-то внизу, но такого, по которому можно зайти в воду, а после выйти, не было. Берег обрывался внезапно. Как жизнь…

И все же на котлован безголовая мелюзга бегает до сих пор. Для них это такое же проявление крутизны, как для старшеклассников ночи на моле.

Но сейчас у воды никого не было.

Фаулер оставил машину и по берегу обошел искусственное озерцо. Солнце припекало, и прохладная вода — она здесь в самый лютый зной прохладная — казалась особенно привлекательной, но с того самого дня лейтенант не окунался в нее больше ни разу. Он удовлетворился тем, что расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Принюхался. Ветра почти не было, но дул он в правильном направлении, снося зловоние свалки в сторону моря. Ничто не мешало различать в душном воздухе другие запахи. Земли, травы, копошащихся в ней муравьев… Муравьи пахнут, да. И лягушки. Змеи и ежи… Птицы. У каждого есть свой запах, который ни за что не перепутаешь с запахом немытого человеческого тела.

Ну и костер еще. Змеи и ежи не жгут костров и не жарят на них… Ничего не жарят. А тушки, нанизанные на прутики, при жизни были, скорее всего, сусликами.

— Приятного аппетита, — пожелал Фаулер сидящей у костра троице.

— Спасибо, — не растерялся старший из бродяг.

Смотрелся он, по крайней мере, старшим: с густой седой бородой, морщинистый, скрюченный то ли годами, то ли болезнью, одетый, невзирая на жару, в теплое пальто и обвязанный шарфом. Его спутники выглядели моложе и немного опрятнее. Заросшие, но не настолько. Потом от них разило не так сильно, и одежду они пусть раз в месяц и без мыла, но стирали.

— Присаживайся, — предложил, скаля гнилые зубы, старший. — Гостем будешь. Мы как ждали, деликатесов с запасом наготовили. Угощайся.

Глубинные демоны знают, за кого его приняли, но явно не за полицейского и не за оборотня. О первом он решил пока умолчать, но от демонстрации клыков не удержался: уселся прямо на землю, снял с костра зарумянившуюся тушку и с аппетитом в нее вгрызся.

А что? Суслики вполне съедобны. А огонь — отличное средство дезинфекции, и уже не коробит от мысли, что бродяги обдирали зверьков грязными руками. После войны Фаулер вообще стал крайне неприхотлив в еде.

— Нормально, — сказал, пережевав мясо прямо с мелкими, хрустящими на зубах косточками. — Жаль, кетчупа нет.

Бродяги задрожали так, что земля завибрировала. Кто из них пролепетал испуганное «бер!», лейтенант не понял. Но точно не старший.

Тот первым оправился от накатившего страха и покачал головой:

— Нет, не бер. Не бер… Медведи, они не такие. Видал однажды…

Фаулер тоже видал. Северяне, что беры, что вольфы, отличались от морских псов. Во-первых, тем, что к морю никакого отношения не имели. Материковых оборотней взрастили горы, чьи пики хоть и не так, как острова, но тоже копили в себе магическую энергию. Холодный горный край суров и опасен, и дети его были такими же. Дикими, даже если родились и жизнь прожили в столице, и дикость эта проявлялась у них во всем, от внешности до повадок.