Книга Восстание королевы, страница 49 – Ребекка Росс

Он вложил кинжал мне в другую руку. Теперь я держала серебряное украшение и кортик. Это странное противоречие согрело мне сердце.

– Я знаю куда, – попыталась ответить я. Я могла указать все жизненно важные артерии тела. Перережь их – и человек истечет кровью. Но я была слишком слаба.

– Лайам навестит тебя и расскажет о лучших путях в Дамэн и из него, – продолжал Журден. – Тебе придется найти Камень ночью, когда замок спит. Мы думаем, будет лучше, если ты переоденешься служанкой и проскользнешь через комнаты для прислуги.

Я не позволила ему увидеть, как меня пугала сама мысль об этом. Блуждать одной ночью в незнакомом лесу… Возможность попасться при выходе и возвращении в замок. Конечно, должен быть другой путь…

– Еще я слышал, что вчера у тебя был день рождения, – вдруг проговорил Журден. Я вздрогнула.

Сколько же я спала?

– Два дня, – ответил он, словно читая мои мысли. – Сколько тебе? Шестнадцать?

Отец дразнил меня? Я нахмурилась и прохрипела:

– Восемнадцать.

– Я слышал, у нас намечается праздник, скорее всего, завтра, после того как ты отдохнешь.

– Я… не хочу… праздновать.

– Скажи это Люку. – Журден поднялся на ноги, едва Агнес вернулась с чашкой бульона и кувшином розовой воды. – Отдыхай, Амадина. Мы расскажем тебе об остальном, когда поправишься.

Я действительно была очень удивлена, что он открыл мне так много и что согласился с моим планом.

Журден ушел, и Агнес помогла мне помыться, надеть чистое платье и перестелила постель. Я сидела у приоткрытого окна и дышала свежим воздухом, влажные волосы приятно холодили шею.

Я думала обо всем, что рассказал Журден: о Камне Сумерек, Дамэне, о том, что мне нужно будет сказать, стоя перед лицом короля. В нашем плане было так много неизвестного, столько вещей могло пойти не так.

Я смотрела, как первые золотые листья облетали с деревьев один за другим, будто тихие обещания. Моим днем рождения кончилось лето. Начиналась осень. Теплые дни остывали, ночи становились все длиннее, деревья отбрасывали свои сны, и лишь самые стойкие цветы осмеливались тянуться к небу.

Лето кончилось. Значит, Картье уже обнаружил мое загадочное исчезновение.

Я позволила себе вспомнить о нем, чего не разрешала своему сердцу или мыслям с тех пор, как превратилась в Амадину. Он должен быть в Магналии, готовиться к следующему циклу страсти, ожидая, когда прибудут новые десятилетние избранные. Он окажется в библиотеке и увидит на полках половину своих книг, зная, что это я оставила их.

Я закрыла глаза. Какое созвездие он для меня выбрал? Какие звезды сорвал с небес? Какие звезды вышил на прекрасной синей ткани, чтобы они охраняли мою спину?

Я сказала себе в этот миг – в момент перехода между сезонами, заданиями, семнадцатью и восемнадцатью годами, – что буду довольна, даже если никогда не получу плащ. Семь лет в Магналии не прошли даром, ведь они привели меня сюда.

– Кое-кто внизу хочет тебя видеть.

Я открыла глаза и обернулась, увидев в комнате Люка с озорной улыбкой на губах. Его коричные волосы топорщились под разными углами.

На одну секунду я решила, что это Картье, что он как-то меня нашел. Сердце забилось так сильно, что я не могла говорить.

– Что такое? – испугался Люк, шагнув ко мне. Его улыбка поблекла. – Тебе нехорошо?

Я покачала головой, растянула губы в улыбке и смахнула с лица влажные волосы:

– Я в порядке… Просто представила, что случится, если не справлюсь, – соврала я, глядя в окно на деревья и водоворот опадающих листьев. – Я столько всего могу сделать не так.

Люк положил руку мне на колено.

– Амадина, мы не проиграем. Ты не можешь пересечь канал с такими мрачными мыслями. – Он сжал мое колено, и я поймала его взгляд. – Мы все сомневаемся: отец, я, Изольт. У каждого есть страхи. То, что мы собираемся сделать, оставит наши имена в истории. Мы устремимся навстречу испытанию, зная, что уже победили.

Он был полон воодушевления. Мне оставалось только улыбнуться и насладиться уверенностью, которую вселяли его слова.

– Теперь ты пойдешь со мной вниз? – спросил Люк, подавая мне руку.

– Надеюсь, это не праздник, – осторожно предположила я, опираясь на него.

– Кто говорил о празднике? – хмыкнул Люк, ведя меня вниз по лестнице.

Это был настоящий праздник.

Насколько мы могли позволить его себе, живя среди тайн.

Пьер испек огромный, трехэтажный валенийский торт с воздушным кремом и сахарной глазурью. Изольт повесила ленты на люстру в центре столовой. Агнес срезала последние осенние цветы и разбросала их по столу. Все они ждали меня: Журден, Агнес, Жан-Давид, Лайам, Пьер, Гектор Лоран и Изольт.

Было странно видеть, что они собрались ради меня. Еще странней оказалось то, как потеплело у меня на сердце при взгляде на них, столь разных людей, ставших моей семьей.

Люк играл веселую мелодию на скрипке, пока Пьер резал торт. Изольт подарила мне прекрасную шаль из черной, с нитями серебра шерсти, похожую на звездное небо в полночь. Агнес вручила мне коробку разноцветных лент, каждая из которых символизировала страсть. Этого достаточно, думала я. Мне не хотелось других подарков. Затем ко мне подошел Журден, встал у моего плеча и вытянул ладонь. На ней покоилась мерцающая серебряная цепочка, ожидавшая, когда я заберу ее.

– Для твоего кулона, – прошептал он.

Я взяла ее, серебро заструилось у меня меж пальцев. Она была прекрасной и очень крепкой. Эта не порвется, подумала я и встретилась глазами с Журденом.

Он думал о том же.

* * *

Девять суток спустя началось мое четырехдневное путешествие в карете в Изотту, самую северную гавань Валении. Журден сопровождал меня и ни минуты не тратил даром. Похоже, он мысленно составил список. Я слушала, как он переходит от одного пункта к другому, пока мы ехали. Его сухой адвокатский тон заставлял меня снова и снова бороться с зевотой.

Он еще раз повторил план действий для каждого участника, с начала до конца. Я внимала его словам, представляя пешки, двигавшиеся по карте, – так я могла понять, кто где находится. Журден отдал мне список безопасных домов, сделанный Лайамом. Я должна была их запомнить, прежде чем он сожжет его.

Пять было в Лионессе: два пекаря, торговец свечами, печатник и серебряных дел мастер; и два йомена – на пути от столицы в Дамэн. Все эти люди однажды служили Дому Журдена, и Лайам клялся, что они хранили верность их поверженному лорду.

Затем Журден рассказал мне о Ланноне и о том, что я могла говорить во время ходатайства, а что – ни в коем случае не стоило. Об Аллена мой отец-покровитель не упоминал.

– Я была права, назвав вас заклятыми врагами? – спросила я, устав слушать его и трястись в карете.