Книга Таинственный язык мёда, страница 72 – Кристина Кабони

Он приподнялся и сделал еще несколько фотографий. Затем присел и спиной прислонился к стволу дерева. Эти фото и еще те, что он отснял в деревне и у дерева с пчелами – все это было неплохим материалом. Он задумался, достаточно ли этого, чтобы остановить Клаудио.

Послышался шелест, Никола насторожился. И тут он увидел ее: она шагала по траве в полной тишине, лунный свет серебрился на ее платье. Если есть еще кто-то, кто знает это место, то это только она, Анжелика. Сначала он решил не двигаться с места и понаблюдать за ней, как только что наблюдал за светлячками. Наверное, и она бы этого хотела. Но от этой мысли ему стало не по себе. Он поднялся и дождался, пока она сама обнаружит его в темноте.

– Это я.

Анжелика вздрогнула и фыркнула.

– Черт побери, Никола! Ты напугал меня!

В ответ он лишь улыбнулся.

– Как так выходит, что мы с тобой встречаемся в самых немыслимых местах?

Анжелика стояла чуть в отдалении. Он понял, что она еще не решила, остаться или уйти. Но даже не столько это раздражало Николу. Он сердился оттого, сколь сильным было его желание. Он хотел, чтобы она осталась.

Она подошла к нему поближе и села рядом. Как ни в чем не бывало. Неужели все так просто? Достаточно просто очень сильно чего-то захотеть и оно непременно сбудется? Он печально улыбнулся. Нет, недостаточно.

– Думаю, кроме нас мало кто знает о танце светлячков. В конце концов, это место, где прошло наше детство. Вполне естественно, что мы здесь и встретились, не находишь?

Анжелика улыбнулась и взглянула на насекомых, которые кружились в воздухе, догоняя друг дружку.

С чего это она вдруг с ним так любезна?

Он ответил ей далеко не сразу. Сначала он прикрыл глаза и насладился моментом.

– Я и забыл.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

– Я тоже многое забыла.

– Наверное, неважные вещи.

Она тихонько засмеялась.

– Разные. На самом деле важность, как и все остальное, – вопрос точки зрения. Ты сам это говорил. – Она замолчала. – А ты что забыл, Никола?

Все. Абсолютно все. И вдруг все стало так, как прежде. Он хотел сказать ей об этом, хотел, чтобы она знала.

– Когда ты уезжала, я только и мог что наблюдать, как ты отправляешься в путь.

– Мы были еще совсем детьми. Что бы ты мог сделать?

– Дай мне закончить. – Он глубоко вздохнул. – Я чувствовал полное бессилие. Все вышло из-под моего контроля. Все шло не так, как я хотел. Я осознал, что от меня ничего не зависит.

Это Анжелика понимала. Потому что испытывала то же самое, когда уезжала с Сардинии.

– И я решил все изменить. Стал приглядываться к Клаудио и к моему отцу. У них была власть, они устанавливали порядки и были у руля. Я тоже хотел иметь такую власть и мощь. Поэтому все бросил и отправился в Милан. Я хотел учиться в том же университете, что и Клаудио.

– И у тебя не вышло?

– Как раз наоборот. Я стал лучшим на курсе. Мне предложили рабочий контракт, когда я был еще стажером.

Анжелика не могла понять, почему в его голосе сквозила такая печаль. На самом деле, когда она увидела его в темноте, выражение его лица, складка губ и грустный взгляд поразили ее до глубины души. Словно вечерний сумрак вывел наружу всю печаль Николы. Было что-то, что она не могла уловить, что ускользало от нее. Как она раньше этого не замечала? Но ведь даже в тот момент он фонтанировал болью. Первым ее желанием было прикоснуться к нему. Она знала, что жесты помогают там, где слова бессильны. Именно поэтому не любила ни прикасаться к кому-то, ни чтобы прикасались к ней. Но пальцы сами потянулись к нему, чувствуя, что ему необходима помощь. Она не спеша вытянула вперед руку, и это движение говорило лучше слов. Глаза их на секунду встретились, и он отпрянул.

– Стать лучшим – не это ли и было твоей целью? Это должно было принести тебе удовлетворение, разве не так?

Он резко обернулся к ней, в глазах пылал огонь.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Анжелика. – Никола перешел на сдавленный шепот. Он теребил пальцами фотоаппарат, уставившись в пустоту. – Знаешь, в чем мне не было равных? Знаешь, чем я зарабатывал на жизнь? – Но он не стал дожидаться ее ответа. Он хотел произнести это, хотел, чтобы она узнала, чтобы она знала о нем все. – Я растаптывал людей, их мечты, их надежды.

– Что ты такое несешь?

Он рассмеялся и взглянул на светлячков, которые продолжали кружиться в танце. Но в тот момент, глядя на них, он не испытывал никаких эмоций. Ему было все равно.

– Компания, на которую я работал, скупала небольшие предприятия, фирмы, торговые точки. Я изучал сметы, выявлял нарушения, дыры, случаи растраты. И вмешивался.

– Не вижу здесь ничего криминального.

– Я увольнял людей, – еле слышно сказал он.

У Анжелики мурашки побежали по коже. Они всегда все воспринимали одинаково. Еще до того, как они осознали это и иначе взглянули друг на друга, став взрослыми, они уже смотрели на мир одинаково, слышали одни и те же звуки, испытывали те же эмоции, и это объединяло их.

Поэтому она сразу заметила охватившее Николу отчаяние. И почувствовала то же, что он. Именно тогда она узнала о нем больше, чем когда-либо прежде.

– А потом?

Никола вздрогнул. Он не ожидал такого вопроса.

– Одна женщина попросила меня пересмотреть мое решение, она умоляла. Ее бросил муж, и у нее не было других источников дохода кроме мизерных алиментов. Двое детей. Но она больше была не нужна нам… нашей компании. Ее навыки больше не могли нам пригодиться. Она, как и еще несколько человек, висела на нас мертвым грузом и тащила бюджет в минус. – На его лице проявилось напряжение. Казалось, что он высечен из камня. – Сначала я отправил ее в кассу взаимопомощи, а затем, по прошествии необходимого срока, уволил. – Он замолчал, потер глаза ладонями и продолжил: – При этом я нашел ей другое место. Но когда я заговорил об этом, она и слушать не стала. Она попыталась покончить с собой прямо на моих глазах.

Анжелики с трудом сдержала себя, чтобы не прикоснуться к нему. Она знала, что он не позволит. Он не хотел, чтобы его жалели. Хотел лишь презрения.

– Что ты имеешь в виду, что нашел ей другое место?

– Это минимум, что я мог для нее сделать. Она была одинока, с двумя детьми на руках.

Она слегка встревожилась. Когда Никола взглянул на нее, фактически требуя от нее обвинительного заключения, она вздернула брови.

– Ты рассчитывал, что я сейчас убегу в расстроенных чувствах? Что больше и словом с тобой не обмолвлюсь? – Она покачала головой и вздохнула: – Наверное, мне стоит обидеться.

– Анжелика, ты поняла вообще, о чем я? По моей вине та женщина чуть не убила себя.