Книга Идеальная кровь, страница 103 – Ким Харрисон

— Спасибо, — сказала я с серьезным видом, переворачивая страницы. — Я действительно ценю это.

— Круто, — его глаза прошлись по кухне, и я почти увидела его расстановку приоритетов. Он действительно умный мужик, хорошо обращающийся со своими руками и быстро соображающий. Чувствуя вину, он хотел сделать что-то для меня, и я не скрыла выражение усталости на лице, когда он поставил самый большой котел в раковину.

— Моя сестра всегда становилась королевой сук, если кухня в автобусе оставалась грязной, — сказал он, и я послала ему еще одну улыбку, когда он поймал меня на мыслях о нем.

Поставив локоть на стол, я опустила голову на свою руку. Его сестрой была Рипли — барабанщица Такаты. Я узнала это в прошлом месяце.

— Должно быть, было забавно так расти, — произнесла я, — в автобусе. Каждый день где-то в другом месте. Все это творчество вокруг тебя.

Я посмотрела на брякающие котлы в раковине.

— В группе? — переспросил Вэйд, повернувшись ко мне спиной, когда он включил кран. — Нет, не очень. Это было по-своему пакостно.

— Неужели так плохо? — удивилась я, пытаясь представить это — а потом я заморгала, когда он наклонился достать из-под раковины моющее средство. Черт, он классно выглядел в обтягивающих джинсах.

Поднявшись, мужчина брызнул слишком много средства в котел и закрыл бутылку.

— Люди становятся небрежными из-за нехватки стабильности, — сказал он, поставив тигели на раковину, чтобы наполнить их. — Если каждый день ты где-то на новом месте, ты не чувствуешь ответственности. Тебе не важно, кому ты причиняешь боль. Делаешь, что хочешь и посылаешь остальных, потому что потом тебя там не будет.

Мой взгляд затуманился, когда я подумала о демонах. Они никогда не переезжали, но имели то же отношение. Может, они бежали от своего прошлого?

— Слишком много наркотиков, слишком много бессмысленного секса, — Вэйд прислонился к раковине, когда начали появляться горы пузырей, — музыка высасывает из человека все соки, пока он или она не вступит во что-то большее.

Наши взгляды встретились, и он улыбнулся.

— Как твой отец. Он как задница черной дыры, выбрасывающая внутренности вселенной в мир.

Я не удержалась от смешка.

— И все же, — сказала я, не веря в то, что это может быть так плохо, — ты многое видишь. Ты часть чего-то, что касается людей. Одна только музыка…

Вэйд прикрыл воду. Взяв кухонное полотенце, он смял его и начал вытирать центральную стойку.

— Таката был крут, — сказал Вэйд, сбрасывая весь мусор со стола на пол. — Он относился ко мне как к младшему брату. Присматривал за мной. Каждый знал, что моя сестра разобьет свои барабанные палочки об, эм, их носы, если они навредят мне. Но музыка? — Вэйд пожал плечами, — не совсем. Блеск… он фальшивый, ты знаешь?

Он оперся спиной о стойку, как будто это напрягало его.

— К тому времени, как ее загнали в микшеры и синтезаторы, упаковали в пластик, она умерла. Магия, которую давал Таката почти ушла, даже, когда он заводит тысячи человек. Его лучшие концерты всегда были тогда, когда он был настолько обкурен, что забывал, где зрители и просто изливал свою душу богам, ища ответа и по случайности захватывая остальных с собой.

Вэйд отвернулся, стоя спиной ко мне, он окунул тряпку в горы пузырей.

— Но по большей части, это всего лишь работа, — сказал он, стоя перед потемневшим вечерним окном. — Тяжелая работа, оставляющая его эмоционально и физически опустошенным после каждого выступления.

— Интересно, почему он не ушел, — подумала я, размышляя о годах между смертью моего папы и недавно выясненным фактом, что Таката мой биологический отец. Иметь второго родителя было бы хорошо. Но потом, вспомнив оранжевый комбинезон Такаты, я засомневалась в своей логике.

Вэйд вернулся к стойке, вытирая ее во второй раз.

— Наверняка из-за денег. Иногда толпа возвращает душу, оживляет ее. На минуту или две, Вселенная отвечает. Год ада стоит трех минут на небесах. По крайней мере, так они говорят.

Вэйд хитро улыбнулся мне из-под своих светло-рыжих бровей и отвернулся. Закатав рукава, он погрузил руки в пену и начал чистить мой беспорядок. Я молчала, книга на моих коленях была забыта, пока я раздумывала над его словами. Мой разум начал блуждать, возвращаясь к нему. Он выглядел хорошо там, с растрепанными волосами и сексуальной задницей. Его рукава были подняты, показывая некоторые из его татуировок, которые обычно я не видела.

Прекрати, Рэйчел, подумала я, и опустила глаза на книгу на своих коленях.

— Так, эм, почему ты ушел? — спросила я. — Устал проводить год в аду за три минуты рая?

Вэйд копался в ящиках в поисках сухого полотенца, вытаскивая золотое, которое было рваным, но действительно хорошо впитывало воду.

— Меня попросил Таката, — сказал он, начиная вытирать самый большой тигель. — Он сказал, что его дочери нужен кто-то, способный оттащить ее от края сцены прежде, чем она упадет.

Я нахмурилась, гадая, будет ли Трент против побыть размером с фею. Он мог бы поговорить с новыми жильцами в своем саду.

— Ну спасибо, — пробормотала я кисло.

— Ну а ты? — Вэйд перегнулся, чтобы поставить тигель между нами на стойку. — В том, чтобы вырасти крутым сыщиком должны быть свои приколы.

— Ну да, — сказала я сухо, потирая лоб. — Я была в больницах почти до восемнадцати лет, или Таката не сказал тебе? Большую часть времени я училась дома, но с достаточным количеством общественной школы чтобы узнать, что значит быть побитой.

Вэйд вздрогнул, движение ткани замедлилась на следующем тигеле.

— Взрослеть дерьмово.

Я потянулась за одной из самоклеящихся бумажек Айви и начала составлять список. Кери знает это проклятье. Она поможет убедиться, что я сделала его правильно. Я, пробующая проклятья на себе — это одно. На Тренте — совершенно другое.

— Я бы многое отдала, чтобы каждый день быть в новом месте, где никто не знал кто я, что мой отец мертв и мать сумасшедшая.

— Так плохо, да?

Неожиданно, я пожалела, что сказала так много.

— Не совсем, — произнесла я, пытаясь выскользнуть из своей небольшой жалостливой вечеринки. — Сегодня вечером, я — королева драмы. Форд, психолог из ФВБ, сказал бы, что мое детство дало мне ценный опыт доверия, но прятки от моей мамы, когда меня побили или я прогнала мальчишек с липкими руками дали мне лучшее представление о том, что действительно важно. Этого я не стала бы менять.

Я давным-давно не говорила с Фордом, и я задумалась, как у него дела с Холли. Неожиданно я поняла, что куча моих друзей нуждаются в няньках и пообещала себе начать проверять свои звонки. Все, что мне нужно — это чей-то ребенок на моих коленях, чтобы побить удивленного наемного убийцу.