Книга Наследие джиннов, страница 5 – Элвин Гамильтон

— Да ну? — свирепо рявкнул он, но продолжал внимательно слушать.

— Ну да, — кивнула я. — Могу сдаться или даже занять место мальчишки — за тысячу фауза.

Змей Востока резко повернулся ко мне, выплюнув что-то на непонятном языке — явно ругательство.

— Ты спятил, что ли?! — прорычал он уже на мираджийском. — Пулю в голову захотел?

— Вдруг повезёт? — Моя грудь вздымалась от волнения.

Повстанец, шатаясь, перетаптывался босыми ногами по песку, полному осколков стекла, но с его губ не слетело ни звука.

— Так мы стреляем или нет?! — пьяно заревел Дахмад и швырнул в него пустой бутылкой, промахнувшись на полшага.

— А если не повезёт, то и платить не надо будет, и зрители сполна насладятся кровью, — добавила я, не сводя глаз с лица Хасана.

— И все уйдут довольные… — Губы его искривились в зловещей ухмылке.

— Кроме мёртвого Бандита, — вставил чужак шёпотом, так что могла слышать только я, и произнёс уже для Хасана: — Вот что. Мы разделим риск! — Я попыталась возразить, но осеклась, увидев его взгляд. Теперь мы стали союзниками. — Если Бандит так уж хочет, пускай встаёт первый. Я выстрелю и промахнусь, но его не задену. Потом встану с бутылкой сам, и промахнётся он. — Мои плечи уныло обвисли. Промазать? Вот ещё! Но он так доверяет мне… Я неохотно кивнула. — Тогда твой пьяница останется чемпионом, — продолжал Змей, — и ему не надо будет стрелять, а мы уйдём отсюда целые…

— И с деньгами! — поспешила вставить я, пока его благородство не оставило нас нищими. — Тысяча фауза со сборов — каждому!

— Хватит с вас и по сотне! — хохотнул Чернобородый.

— По восемьсот, — сбавила я цену.

— Пятьсот, и радуйтесь, что я никого не пошлю за вами, чтобы переломать косги!

— По рукам!

Не тысяча, но всё же лучше, чем совсем ничего. До Измана добраться хватит.

Толпа уже гудела в нетерпении.

— Эй, вы, трусы желторотые! — выкрикнул кто-то. — Стрелять-то собираетесь? Ваша мишень скоро штаны намочит!

Хасан решительно развернулся лицом к публике.

— Парни, да на что нам сдалось это мятежное отродье? Ещё и коротышка… — Он схватил бутылку с головы паренька. — Давай вали отсюда!

Повстанец таращился на него в изумлении, как висельник, у которого в последний момент перерезали верёвку.

«Беги же, идиот!» — подумала я. Спотыкаясь, он поплёлся к выходу. Напряжение у меня в груди чуть ослабло, но зрители роптали всё громче.

Хасан поднял руку, успокаивая их:

— Не лучше ли поглядеть, как трое наших финалистов будут целиться друг в друга? — Толпа снова взревела, радуясь неожиданному повороту. От криков и топота тряслись дощатые стены. — Вперёд, Синеглазый Бандит!

Я глубоко вздохнула. Неужели сработает? Эх, зря так быстро согласилась на пять сотен!

— Шагай, парень! — раздался шёпот над ухом. — Ты же мне веришь?

— Я тебя даже не знаю, — с сомнением глянула я на самодовольную ухмылку Змея.

— Тогда остаётся только верить. — Он стащил у меня с головы шляпу.

Волосы были спрятаны под куфией, видны только глаза, но всё равно без шляпы я чувствовала себя раздетой.

Путь к мишеням казался бесконечным.

Хасан с ухмылкой поставил бутылку мне на макушку.

— Что трясёшься, как невеста перед брачной ночью? Терпи, денежки так просто не даются.

Гнев придал мне силы, я застыла как вкопанная. Бутылка стояла неподвижно. Даже не шелохнулась — ни когда чужак встал на линию стрельбы, ни когда загнал в гнездо единственный патрон, ни когда поднял револьвер и нацелил, казалось, прямо мне в лоб. Только дыхание перехватило, а стрелок, как назло, не спешил, испытывая мои нервы.

— Давай же, струсил, что ли?! — вырвалось у меня.

И в тот же миг раздался выстрел. К счастью, дёрнулась я уже после. Толпа разочарованно заулюлюкала. Слава Всевышнему! Слышу — значит, жива.

Я наклонила голову и поймала бутылку — целёхонькую. Обернулась — пуля вонзилась в стену, пройдя на волосок от моего виска. Только тогда меня затрясло, то ли от нервов, то ли от радости, и я сжала пальцы на стекле, чтобы унять дрожь. В свою очередь, под свист зрителей двинулась на линию и встретила Змея на полпути. Задержавшись, он нахлобучил на меня шляпу и спросил:

— Ну как, нормально?

Я покачала головой:

— Совсем впритирку.

— Ну так что? — хохотнул он. — Это чтоб ты не чувствовал себя бессмертным.

— Не боишься шутить с тем, кто может сейчас вышибить тебе мозги? — Я сунула ему бутылку.

Он снова рассмеялся и зашагал к мишеням. Для меня попасть в бутылку не составило бы труда. В конце концов пьяный чемпион совсем не обязательно угодит в чужака, а если и так, что мне до того? Тысячи фауза какой-то незнакомец уж точно не стоит.

Я подняла револьвер и выстрелила. Бутылка осталась стоять.

— Игра окончена! — завопил Хасан, перекрикивая толпу. — Дахмад — чемпион! Ничья — в его пользу, он сохраняет свой титул!

Часть зрителей ликовала — очевидно, те, кто ставил на великана, но кое-кто выкрикивал: «Стрелять! Пусть стреляет!» — и таких становилось всё больше.

Шатаясь, Дахмад поднял руки.

— Да! Я тоже буду стрелять в Змея!

Чужак снял бутылку у себя с головы, но чемпион уже шагнул на белую линию, поднимая револьвер и жестами требуя поставить её обратно.

— Правильно! — хрипло расхохотался Хасан. — Победитель должен стрелять, иначе какой же он победитель? — Он хитро покосился на меня. Всё было понятно: нет победителя, нет и приза, и денег для нас. — Что скажешь, Змей Востока?

Я глянула на чужака и покачала головой. Он нахмурился, помолчал, потом отступил назад и вновь установил бутылку у себя на макушке.

Едва держась на ногах, чемпион пьяно прищурился, вглядываясь в мишень. Мой отец являлся домой с работы в таком виде чуть ли не каждый день, а однажды схватился за оружие. Будь он трезвее, мы с матерью не выжили бы.

Дахмад поднял револьвер. Ствол был направлен чужаку прямо в грудь, и тут до меня наконец дошло. В прошлый раз Змей выиграл, и пьяница, разгорячённый спиртным, решил отомстить. Чтобы попасть в человека почти в упор, особой точности не требуется.

Толстый палец нащупал спусковой крючок… Нет! Больше не раздумывая, я рванулась вперёд и изо всех сил врезалась в бок чемпиону. Выстрел грохнул, но пуля ушла в сторону. Дахмад с рёвом рухнул на песок и неловко заворочался, пытаясь встать.

Толпа взорвалась воплями, словно бочонок пороха, дождавшийся искры. Игроки понимали, что их надули. Одни орали, что мы сговорились с чужаком, другие обвиняли Хасана. Кто-то уже требовал свои ставки назад.