Онлайн книга «Проводник смерти»
Он уронил окурок под ноги и по привычке растер его подошвой, хотя пожара здесь, в царстве мокрого асфальта и отсыревшей штукатурки, можно было не опасаться. Все способы оттянуть время закончились, и Илларион взялся за ручку передней дверцы. Нужно было ехать, и только сам Забродов знал, как ему этого не хотелось. Он забрался на водительское сиденье и включил зажигание, бросив полный надежды взгляд на указатель расхода топлива: а вдруг бензин на нуле, и нужно смотаться на заправку? Это был уже сущий детский сад, тем более, что вчера по дороге к Татьяне он залил полный бак и прекрасно об этом помнил. Бак действительно был почти полон, бензин не испарился, не вытек и не был украден неизвестными злоумышленниками. — Надо ехать, старичок, — пожаловался Илларион «лендроверу». — Давно пора ехать, но если бы ты знал, как не хочется! Он повернул ключ, запуская стартер Двигатель с ревом ожил и заработал, как всегда, ровно и мощно. — Эх, ты, — сказал Илларион машине и выжал сцепление. Включить передачу он не успел. В кирпичной трубе арки вдруг возник, свернув с улицы во двор, старенький, латаный-перелатаный «жигуленок» первой модели. Илларион негромко выругался и выключил зажигание, потому что за рулем «жигулей» сидел Игорь Тарасов. Старая «копейка» лихо развернулась посреди двора и замерла рядом с «лендровером», коротко прошуршав шинами по мокрому асфальту. Илларион вышел из машины, нащупывая в кармане сигареты. Мимоходом он подумал, что в последние дни стал много курить. На то имелись свои причины. Илларион усмехнулся: любой глупости можно найти оправдание, и даже сумасшедший, готовящийся выстрелить себе в рот из армейского пистолета, считает, что у него есть веские причины для того, чтобы поступить именно так, а не иначе. Дверца «жигулей» неприятно лязгнула, захлопнувшись, и Игорь Тарасов предстал перед Илларионом во весь рост: невысокий, ладный, в новой куртке и новых ботинках с квадратными носами, с тяжелой золотой печаткой на среднем пальце правой руки и розоватыми от недосыпания глазами. В том, что Тарасов не выспался, скорее всего, была виновата длинношеяя редакционная девица, но теперь Илларион сомневался даже в этом. — Привет, командир, — сказал Тарасов, протягивая руку для пожатия. Илларион секунду колебался, но все-таки пожал его узкую ладонь с гибкими крепкими пальцами, снова с неприятным чувством ощутив твердую выпуклость перстня. — Красавец, — сказал он. — Прямо налюбоваться не могу. Только вот машину надо бы сменить. Несолидная машина для такого красавца. Тарасов хмыкнул. — Марина то же самое сказала, — сообщил он. — Это которая же Марина? Это вот с такой шеей? Илларион поймал себя на том, что разговаривает издевательским тоном, но решил, что сойдет и так: в конце концов, этот человек за несколько дней буквально вынул из него душу, и у Забродова не было ни малейшего желания щадить его самолюбие. Тарасов уловил в его тоне плохо замаскированную издевку и посмотрел на него с неподдельным удивлением. — Точно, — медленно сказал он, — с шеей. Что это с тобой, капитан? Не с той ноги встал? Илларион пожал плечами. — У меня сегодня обе ноги левые, — сказал он. — Так уж вышло. — Что-то раньше за тобой такого не водилось. Что случилось, командир? — Старею, наверное. Ты зачем приехал? — Да Татьяна куда-то пропала. Дома нет, на работе нет… Я подумал, может, она у тебя? Илларион вспомнил собственные слова о том, что где Кареев, там и Тарасова, и зябко передернул плечами. Мир и в самом деле сошел с ума, если он мог заподозрить Игоря Тарасова в намерении убить родную сестру, но Илларион слишком устал от этой истории, чтобы испытывать по этому поводу сильные эмоции. — У меня, — сказал он. — А зачем она тебе понадобилась? — Да просто так. — не слишком уверенно ответил Игорь. — Просто хотел убедиться, что все в порядке. — А что должно быть не в порядке? — холодно поинтересовался Илларион. Тарасов посмотрел на него долгим внимательным взглядом и покачал головой. — Да, — сказал он, почесав за ухом. — Что-то ты сегодня… Ладно, поговорим в другой раз. Раз Татьяна у тебя, беспокоиться не о чем. Илларион подождал, пока он усядется в машину, и все так же холодно спросил: — Ты уверен? Тарасов поднял на него удивленные глаза. — Что? — Ты действительно считаешь, что тебе ре о чем беспокоиться? — О чем это ты, командир? — А ты не знаешь? — Илларион наконец вынул из кармана пачку и зубами вытащил из нее сигарету. — Слушай, у тебя огонь есть? Я вчера где-то зажигалку оставил. Продолжая смотреть на него с немного испуганным удивлением, Тарасов полез в карман и подал Иллариону зажигалку. Забродов чиркнул колесиком, закурил и повертел зажигалку в пальцах, рассматривая со всех сторон. Последние сомнения улетучились. О Татьяне он больше не думал — по крайней мере пока. — Редкая вещица, — сказал он, не торопясь возвращать зажигалку Игорю. — Гильза, по-моему, от «МГ». Или я ошибаюсь? — Тебе виднее, — пожав плечами, ответил Тарасов. — Но факт, что немецкая. Я с «МГ» дела не имел, так что ничего определенного сказать не могу. — А с фомкой? — С чем? — С фомкой. Это такой ломик, которым очень удобно рвать гвозди и проламывать людям головы. — А, это. У нас в семье его лапой называют. Имел, конечно, только я не пойму, к чему ты клонишь. Илларион вздохнул. Он очень надеялся, что ему не придется объяснять все по пунктам, но его надеждам, похоже, не суждено было сбыться. — Хорошо, — сказал он. — Если ты настаиваешь, могу растолковать. Есть в Москве такой человек по кличке Муха. Забирается в форточки и чистит квартиры. Нормальный бизнес, даже уважаемый… Но вот в последнее время начались у него проколы: сначала возле Белорусского вокзала напоролся он в квартире на хозяйку, и по чистой случайности вышло так, что женщина умерла. А позавчера и вовсе некрасиво получилось. Залез он в квартиру, а там хозяин. Фамилия хозяина, между прочим, была Кареев. Тебе это ни о чем не говорит? — Кареев? Так это же… — Вот именно, напарник Татьяны. И этот самый Кареев возьми да и пальни в нашего Муху из «тэтэшки». Ну, как интеллигенция стреляет, мы с тобой знаем. В общем, промазал Кареев, а Муха ему голову фомкой проломил и спокойненько ушел… с вещами, конечно. Он же за вещами туда и залез — так, по крайней мере, милиция считает. |