Книга Соглядатай, страница 79 – Ларс Кеплер

Толстяк в камуфляжных штанах и черной куртке оттолкнул женщину в розовом белье и туфлях на высоких каблуках. Она тянулась целовать ему руки, умоляя об одном-единственном уколе. Мужчина раздраженно велел ей вести себя прилично, пеняя, что она еще недостаточно отработала.

— Я не могу, они издеваются надо мной, они…

— Заткнись! Мне наплевать. Возьмешь еще трех клиентов, — велел он.

— Но милый, мне плохо, мне нужно…

Женщина хотела погладить его по щеке, но мужчина молниеносно схватил ее руку и сломал мизинец — так прытко, что женщина, кажется, сначала не поняла, что произошло, и в изумлении уставилась на торчащий перпендикулярно палец.

Мужчина с седоватыми усами подошел к ним, обменялся парой слов с толстяком и потащил рыдавшую женщину через всю комнату, к занавеске. Женщина пошатывалась, она потеряла туфлю; мужчина отвесил ей затрещину, женщина упала и опрокинула торшер.

Йона с Эриком отошли в сторону.

Мужчина рывком поставил женщину на ноги, торшер откатился и осветил крупного мужчину с бородой.

Это был Роки Чюрклунд.

Абсолютно голый, Роки спал, сидя в красном кресле. Голова его свесилась, и казалось, что борода срослась с волосами на груди. Он сделал укол в правую ногу, и по щиколотке ползла темная кровь.

Роки был не один. Рядом с ним на разложенном двуспальном диване без матраса сидела светловолосая женщина в коричневом лифчике. Голубые трусы лежали рядом. Пластырь у нее на колене наполовину отстал.

Женщина зажгла огонь под закопченной ложкой и пустыми глазами смотрела, как образуются в воде пузырьки. Она облизала губы, ожидая, пока порошок растворится и жидкость в ложке станет светло-желтой.

Эрик перешагнул через подставку для ног, подошел к ним и узнал пресный запах героина и нагретого металла.

— Роки? — тихо позвал Эрик.

Роки медленно поднял голову. Веки отяжелели, зрачки — точно две капли черной туши, поставленные острием булавки.

— Иуда Искариот, — еле ворочая языком, проговорил Роки и посмотрел на Эрика.

— Да.

Роки с довольным видом улыбнулся и медленно закрыл глаза. Женщина рядом с ним макнула ватный шарик в раствор, приставила шприц к вате, втянула жидкость и вставила в шприц иглу.

Йона увидел, что мужчина в камуфляжных штанах снова сидит на стуле возле комнаты для персонала, уставившись в телефон. В другом углу седоусый увел женщину за занавеску.

— Помнишь, ты говорил о «грязном проповеднике»? — спросил Эрик, присаживаясь на корточки перед Роки.

Роки с трудом разлепил глаза и покачал головой.

— А это был я? Я проповедник?

— Вряд ли. Думаю, ты имел в виду кого-то другого. Ты говорил о накрашенном мужчине со шрамами на венах.

Рядом с ними женщина перетягивала руку собственными трусами, туго закрутив их шариковой ручкой.

— Помнишь, ты говорил, что он убил женщину здесь, в «Зоне»?

— Нет, — ухмыльнулся Роки.

— Ее называли Тина, но на самом деле ее имя Наталья.

— Да… это он, это был проповедник, — промямлил Роки.

Женщина на диване нащупывала вену, искала, где быстрее всего наркотик проникнет в кровь, искала невредимое место на исполосованной шрамами руке.

— Мне надо знать… речь идет о настоящем проповеднике? О священнике?

Роки кивнул и закрыл глаза.

— Какой церкви? — допытывался Эрик.

Роки что-то прошептал. Эрик нагнулся, и его обдало затхлым запахом изо рта Роки.

— Проповедник ревнивый… совсем как Бог, — прошептал Роки.

Женщина воткнула иглу, и капля крови смешалась с желтой жидкостью прежде, чем жидкость пошла в вену. Нетерпеливыми пальцами женщина развязала жгут и застонала, когда кайф потек по телу. Эрик увидел, как она вытягивает ноги, напрягает щиколотки, а потом обмякает.

— Мы считаем, что проповедник убил не меньше пяти женщин, и нам нужно знать имя, приход или адрес.

— О чем ты вообще толкуешь? — еле выговорил Роки и снова закрыл глаза.

— Расскажи о проповеднике, — настаивал Эрик. — Мне нужно имя или…

— Заткнись уже, — сказала женщина и сползла к волосатой ляжке Роки.

— Поздоровайся с Йин, — промямлил Роки, нащупав ее голову.

Пока Эрик пытался вытянуть из Роки хоть какие-то воспоминания, Йона держал ухо востро. Толстяк в камуфляжных штанах, сидевший возле комнаты для персонала, поднялся со стула и, прищурившись, оглядел зал. Йона увидел, как он сует телефон в карман и куда-то идет, лавируя между диванами. Толстяк постоял возле мужчины, который лежал, закрыв глаза, на полу, с тлеющей сигаретой в зубах, и вернулся на свое место.

— Ты хочешь, чтобы я трепал языком, — проговорил Роки. — Но про чистилище я помню только вот что: я сидел в клетке для обезьян… и там были длинные спички с горящими головками.

— Бла-бла-бла, — вставила Йин и хрипло рассмеялась.

— Я орал и порывался уйти, хотел защититься миской… и бла-бла-бла, — улыбнулся он.

— Поверь, — уже жестче сказал Эрик, — я не хочу мешать тебе. Скажи только, как нам найти проповедника.

Роки как будто снова провалился в сон. Рот приоткрылся, на бороду потекли слюни.

Седоусый вернулся из другого зала. Занавески качнулись за ним, и в темноте сверкнуло что-то желтое, прежде чем лицо Моны Лизы обрело прежние черты.

— Пора уходить отсюда, — сказал Йона Эрику.

Йин попыталась натянуть трусы, но застряла в них пальцами ног. Женщина откинулась назад и затихла, закрыв глаза.

— Мои мозги — это мышь, — сообщил Роки. — Тебе придется…

— Бла-бла-бла, — сказала Йин.

— Назови мне имя, — настаивал Эрик.

— Тебе придется загипнотизировать меня еще раз…

— Можешь стоять на ногах? — спросил Эрик. — Я тебе помогу.

Йона увидел, что толстяк в камуфляжных штанах снова встал со стула, достал телефон и двинулся по направлению к ним.

Женщина в клепаном ошейнике встала в дверном проеме, отведя занавеску. Она как будто сомневалась, входить ей или нет.

Позади нее Йона увидел высокого мужчину в желтом клеенчатом плаще. Плаще, какие когда-то носили рыбаки.

Сначала Йона не понял, почему решил, что видит перед собой проповедника, но воспоминание вдруг вспыхнуло ослепительным светом.

— Эрик, — тихо сказал Йона. — Проповедник здесь, он стоит возле занавески, в желтом дождевике.

Женщина в клепаном ошейнике помахала кому-то и, пошатываясь, вошла. Бусины занавески качнулись назад, заколыхались перед желтой фигурой.

Йона вспомнил, как Филип Кронстедт описывал человека, следившего за Марией Карлссон.