Книга Даже если я упаду, страница 21 – Эбигейл Джонсон

– Ничего не говори, – шепчу я, сжимая его запястье.

Марк бросает взгляд на Мэгги и снова переводит его на меня.

– А чего я не должен говорить? – спрашивает он, даже не стараясь понизить голос. – Что все и всегда должно быть по-твоему, да?

– Если хоть когда-нибудь я что-то для тебя значила, ты сейчас же уйдешь. Пожалуйста. – Последнее слово я выдавливаю сквозь зубы.

– Если ты что-то для меня значила? Если? Это ты разорвала наши отношения, не я.

У меня инстинктивно дергается рука. Желание влепить ему пощечину непреодолимо.

– Тому, что ты сделал со мной, нет прощения.

– Но я думал, ты великодушна и умеешь прощать – или это распространяется только на избранных?

Я бледнею, и он опускает руку и смягчает голос.

– Я же попросил прощения, Брук. – Он тянется к моему плечу. – Когда тебе этого будет достаточно, а?

Я отдергиваю руку от его прикосновения и, наклоняясь ближе, сверлю его взглядом.

– Я доверяла тебе. Такой ошибки я больше не сделаю.

– Знаешь что? А плевать я хотел. – Он отталкивается от машины и устремляется к своему внедорожнику.

Я все еще дрожу, когда рядом появляется Мэгги.

– Ты в порядке?

Я киваю. Он ушел, поэтому со мной все в порядке.

– Он… когда-то был моим парнем. Мы плохо расстались.

– Серьезно? – Мэгги морщится вместе со мной, когда его автомобиль, взвизгивая шинами, вырывается с парковки. – И что с ним не так?

– Много чего. – Я надеюсь, что Мэгги не будет выпытывать подробности. Я знаю, он действительно испытывал ко мне чувства. Иначе наша сегодняшняя встреча не задела бы его так сильно. Поначалу он старался, поддерживал меня, как мог, когда случилась беда с Джейсоном. Мне бы сразу порвать с ним после того, как он показал мне тот просочившийся в интернет полицейский отчет с места преступления, но он был так убедителен, когда говорил, что его не волнует преступление Джейсона; главное – что я его люблю.

Даже не верится, что я была так глупа.

– Это маленький городок, – говорю я Мэгги, сглатывая подступивший к горлу комок вины из-за того, что рассказываю ей полуправду. – И многие точат на тебя зуб, когда ты разбиваешь сердце внуку Энн Келлер.

– Энн Келлер… той самой? – Она показывает на вывеску над входом в маслобойню Келлер.

Я киваю.

– Но все в порядке. – В окне я вижу стайку девушек. Я узнаю двоих – в прошлом году мы учились в одном классе химии, и среди них моя бывшая лучшая подруга, Тара Хадсон. Все они выглядят безобидно – во всяком случае, такое впечатление производят на незнакомых сверстников, особенно поодиночке. Тара так уж точно. Я поглядываю на Мэгги и незаметно сдвигаюсь, загораживая ей обзор, чтобы она не увидела девушек и, что важнее, не увидели ее они. – Знаешь, мне что-то расхотелось заварного крема. Давай лучше поедем к тебе и приготовим десерт с кока-колой. У тебя ведь есть ванильное мороженое, да?

Мэгги бросает тоскливый взгляд на магазин, но потом все-таки замечает девушек, и выражение ее лица смягчается.

– Знаешь, я иногда вижу, как некоторые странно на тебя смотрят. Я не понимала, почему. – Она качает головой. – Мне даже незачем спрашивать, не обошлась ли ты слишком жестоко со своим бывшим парнем. Я знаю, что ты не могла сделать ничего плохого, так почему же именно ты должна прятаться? Если кто-то хочет тебя обидеть, я всегда буду рядом и дам отпор. А может, кто-то тебя приятно удивит, оказавшись не таким уж вредным. Моя мама была бы счастлива, если бы я завела новых друзей – не лучших подруг, такая только ты, – просто, знаешь, тех, с кем можно посидеть в школе за обедом, когда начнется учебный год, поскольку тебя там не будет. Мы могли бы попробовать…

Но я уже пробовала. После того как Джейсон признался, я совершила ошибку, пытаясь помириться с Марком, прежде всего потому, что никогда в жизни не чувствовала себя так одиноко. Однажды ночью я впустила его к себе через окно, просто чтобы поплакать в его объятиях.

На следующий день фотографии страниц моего дневника, сделанные сотовым телефоном, появились на сайте новостей.

В груди нарастает приступ паники, когда я вспоминаю о том, как откровения разбитой души, излившиеся из самых глубоких тайников моего сердца, были подло украдены у меня и стали всеобщим достоянием. Мэгги, пожалуй, единственный человек, кто не видел их, кто ничего не знает.

– Брук?

Я оборачиваюсь на голос, не такой изумленный, как у Марка, но все-таки окрашенный удивлением. Тара стоит шагах в двадцати от меня, придерживая дверь магазина для своих подружек, которые высыпают на парковку. Мое лицо горит, когда две девушки при виде меня начинают перешептываться.

– Вау, кажется, сто лет тебя не видела. С тех пор как… – Она резко замолкает, и ее щеки вспыхивают румянцем.

Отец Тары – местный шериф и один из старейшин нашей прежней церкви. Он помогал моим родителям найти адвоката для Джейсона. И он же запретил Таре приходить ко мне домой и ограничил наше общение настолько, что к концу того ужасного лета от дружбы почти ничего не осталось, а потом я и вовсе перестала ходить в школу.

Я знаю, она лишь подчинилась воле родителей, и уверена, что ей самой это категорически не нравилось. Глядя на нее сейчас, когда краска заливает ее бледное лицо, я могу сказать, что она до сих пор страдает. Впрочем, это ничего не меняет между нами, больно видеть и чувствовать, что мы стали чужими.

– …и Марк только что был здесь и с ней разговаривал, – не слишком тихо шепчет одна из девушек. – Надеюсь, с ним все в порядке.

Тара делает шаг ко мне, в то время как я отступаю назад. Она резко останавливается.

– Я очень сожалею обо всем, но…

Девушка, которая упомянула Марка – кажется, ее зовут Шеннон, – тянет Тару за руку.

– Мы опоздаем в кино. Идем. – Она косо смотрит на меня, а потом переводит неодобрительный взгляд на Мэгги.

– Надо дождаться Эмили, – говорит другая девушка, кивая в сторону магазина. Я вдруг с ужасом узнаю Дон Бекманн, еще одну бывшую подругу, с которой мы вместе учились с детского сада. Помню, она была без ума от моего брата и, когда впервые сообщили о смерти Кэла, оставалась моим самым верным сторонником, уверенная в невиновности Джейсона. Теперь она даже не отваживается взглянуть на меня. Не знаю, то ли чувствует вину передо мной за то, что бросила меня, то ли до сих пор бесится из-за того, что он оказался убийцей.

Мне плевать. Тара выглядит так, будто собирается совершить нечто немыслимое – скажем, пригласить меня и Мэгги присоединиться к ним, – а других девушек словно распирает от желания устроить мне допрос о том, каково это – иметь брата-заключенного.

– Пожалуйста, – говорю я Мэгги. – Мы можем просто уехать?

Мы садимся в машину. Все-таки Мэгги не такая эгоистка, как я.