Книга Дело «Тридевятый синдикат», страница 21 – Виктор Баженов, Олег Шелонин

— Ты че, чурка?! — завопил Балбес. — Белены объелся?

— Да какой он чурка! — рыкнул Бывалый. — Глаза разуйте!

— Опять на русского нарвались, — простонал Трус. — Гоните его в шею! — и молниеносно телепортировался за кресло. — Это не наш клиент! Здесь не похмеляют! К Лиху его!

Однако это было проще сказать, чем сделать. Добрый молодец разошелся не на шутку. Лавка со свистом рассекала воздух. Черти шарахались от нее в разные стороны, норовя ползком добраться до спасительной двери и слинять от греха подальше.

Илья тихо ржал, наблюдая за баталией из-за портьеры, решив, что, если витязю придется туго, обязательно придет на помощь.

— Отставить! — рявкнул Бывалый, мрачно наблюдавший за дракой. Все замерли. Лавка, завершив широкую дугу, финишировала под хвостом одного из качков Балбеса и отбросила его к стене. Удовлетворенно крякнув, детинушка поставил лавку на попа и уставился на Бывалого. Наступила тишина, нарушаемая только барахтаньем подопечного Балбеса, пытавшегося выдернуть завязшие в стене рога.

— Кто твоего тятьку обидел? — в упор спросил Бывалый.

— Вы. — Витязь пожал плечами, срывая с себя обрывки треснувшего по всем швам халата.

— Толком расскажи, — нахмурился Бывалый.

— Чего тут рассказывать? Проснулся батя с утра, а перед ним четверть эликсира вот эту хренотень придавила. — Детина вытащил из-за пазухи скомканный лист бумаги и потряс им перед носом шефа суверенных болот. — Это какая ж гнида нам такие подлянки устраивает? Ну устал вчера батя. Ножки с кумом допоздна обмывали. Первый внук родился. За бутылку эликсира на опохмел душу оттяпали!!! Короче, мужики у нас сильно обиделись. Порешили мы вашей братве стрелку забить.

— Чья деревня?

— Папина вотчина.

— Е-мое... — Балбес схватился за голову. — Что царь-батюшка скажет?

— Во-во! И мужики наши так говорят. Ежели на разборку сегодня к ночи не придете, ему, державному, челобитную писать будем. Народ ждет. Колья, вилы, все готово. Как положено. Так че мне своим передать? Ждать вас али как?

— Чья работа? — прорычал Бывалый, грозно вперившись в своих подданных.

— Позвольте договорчик освидетельствовать, — попросил клерк юношу. Тот, пожав плечами, протянул злосчастную бумагу писарю.

— Бланк нестандартный, — тоном опытного эксперта произнес клерк, — но договор составлен по всем правилам. Грамотно. Писан от руки... думаю, кто-то из новичков отличиться решил. Правил наших еще не знает... второй экземеплярчик наверняка у кого-то из них в кармане. — Писарь мотнул в сторону пополнения.

— Это кто тут самодеятельностью занялся? — грозно вопросил Бывалый, недобрым взглядом озирая сбившихся в кучку новичков.

— Церемониться еще с ними, — рассердился Балбес. — Обыскать! — дал он команду своей гвардии. Те не заставили себя долго ждать. Второй экземпляр нашелся быстро.

— Я ж как лучше хотел! — Ретивый новичок бухнулся на колени.

— Не лезь поперек батьки в пекло! — Бывалый треснул ему промеж рогов. — Не обманывай клиентов! — добавил он туда же. — Не лапай души христианские, особенно ежели они русские!

— Это как? — опешил новичок, почесывая пострадавшее место.

— А вот так! — внушительно пояснил шеф, возвращаясь в кресло. — Они свои в доску. На Руси живем. Не забывай об этом. Одним словом, русская душа для нас табу. А ты, добрый молодец, — обратился он к юноше, — передай мужичкам извинения от братвы. Сам видишь, накладочка получилась. — Бывалый демонстративно порвал оба экземпляра договора в клочки. — А чтоб обиды на нас долго не держали, мои орлы ближе к вечеру бочку эликсиру подкатят. Добро?

— Какой базар? — Юноша, расплывшись в улыбке, попрощался со всеми за руку, выдернул рога пострадавшего от лавки черта из стены, ободряюще хлопнул его по плечу и неспешно удалился.

— Следующий! — облегченно воскликнул клерк.

Следующий разительно отличался от предыдущего. И в плечах поуже, и росточком пониже. Отдаленно он чем-то смахивал на Дуремара из «Золотого ключика». Только вместо сачка в руках у него был тощий портфель. Такой же тощий, как и он сам. Энергично протопав к креслу для посетителей, «Дуремар» запрыгнул на него и уставился на Бывалого.

— И что вы можете мне пгедложить?

— Чего? — растерялся Бывалый.

— Он еще спрашивает чего! Я, гискуя жизнью Сагы, своих детей, своей собственной наконец — вы только вдумайтесь, своей собственной! — добигаюсь до этих благословенных мест чегез кучу гганиц. Догожные издегжки съедают весь мой капитал. Дети плачут. У них с гождения выгаботалась стганная пгивычка — есть каждый день. И после этого вы говогите мне чего? Я здесь. Я вас внимательно слушаю. Только не говогите мне, что я ошибся адгесом, Сага меня пгосто не поймет! Ну так что вы можете мне пгедложить?

— В смысле как? — помотал головой Бывалый.

— Вы меня-таки не понимаете, — расстроился клиент, — попгобую объяснить еще газ. Я до-бигался сюда чегез...

— Да какое нам дело до твоих границ? — рассердился, Балбес, нетерпеливо ерзая на кресле. — Толком можешь сказать, какого черта тебе здесь надо?

— Разумеется, самого главного. Сегьезные дела гешаются с сегьезными людьми. Так я вас слушаю. Внимательно слушаю. Что вы можете мне пгедложить?

— Опять завел эту бодягу. — Трус поправил лежащие на плече рога, заплетенные в элегантную косичку и перевитые красной ленточкой. — Чего ты от нас услышать хочешь?

— Расценки! Что еще может интегесовать бедного евгея? Почем у вас души?

— Так бы сразу и сказал, — облегченно вздохнул Бывалый. — У нас к клиентам подход индивидуальный. Хочешь златом, хочешь — серебром заплатим. Народ, правда, предпочитает эликсирную плату. До конца жизни чтоб недостатка не было. Устраивает?

— Вполне, — расплылся «Дуремар» и принялся перечислять: — Значит, так: злата — тгидцать два ушата, сегебга — пятьдесят два ведга, а эликсигу мне надо без счету...

— Не допереть тебе, обормоту! — грубовато оборвал увлекшегося клиента Бывалый. — Не много ли будет?

— Много? — искренне удивился клиент. — За душу. За чистую, нежную, бессмегтную душу, котогую я, можно сказать, от сегдца отгываю. Я...

— Оформляй, — махнул Бывалый рукой клерку, — пока он нас тут вусмерть не уболтал.

— Фамилия, имя, отчество? — Клерк обмакнул гусиное перо в чернильницу.

— Майзель Вениамин Абгамович, да вы не извольте беспокоиться. Вы имеете дело с сегьезным человеком. У меня туточки все пгописано. — «Дуремар» зашуршал бумажками в портфеле. — И подпись как положено — кговью. Я погядки знаю. Вам осталось только поставить здесь свой автоггаф, и дело в шляпе.

Бланки договора легли перед Бывалым, тот автоматически поставил под ними свои закорючки.