Книга Портрет девушки в черном цвете, страница 35 – Полина Гриневич

— О нет, муж умеет договариваться со всеми. Я знаю, он встречался с Габором Бетлемом. Великий человек. И к нам в замок приезжали совершенно необыкновенные люди. Все уезжали удовлетворенные. Но это бывает утомительно. Все эти гости, их слуги, приёмы, беседы. Муж тоже часто вынужден выезжать с ответными визитами. А как Вы находите этот напиток, Он еще не так распространен, но при дворе его уже пьют многие.

Александра, до этого слушавшая достаточно внимательно, поморщилась от досады.

— Мне часто приходилось пить чай в Константинополе. Скажите мне, а Ваш муж… Как он относится к этому… амулету.

Беатрис вздрогнула и накрыла кристалл, прижимая руками к груди. Секунда и это уже была другая женщина. Вместо расслабленной глупенькой аристократки перед Александрой словно появилась готовая к атаке дикая кошка. Черные глаза сверлили гостью, словно старались проникнуть в ее душу.

— Он высказал желание. Я его приняла. Чего ты хочешь темная странница — фаранги? Ты не можешь мне помешать!

Александра рассматривала хозяйку с жалостью. Она пригубила чашку из китайского фарфора. Такая чашка сама по себе была настоящим сокровищем. Напиток тоже был неплох.

— Я и не хочу. Храм давно засыпан песком и мне удивительно встретить его… порождение. Я совсем не завидую тебе, а эти женщины? Неужели тебе не жаль их?

Некоторое время Беатрис молчала. Руки которыми она сжимала камень побелели, взгляд сделался отсутствующим, словно мысли баронессы пытались проникнуть через бездну прошедшего времени.

— Ничего нельзя сделать. Это — навсегда.

Гостья покачала головой. Все это было очень, очень печально.

— Я чувствую его, твой амулет. Он знает, в этом мире ничего не бывает навсегда. И то что не является живым, может умереть.

Александра встала. Чай был допит, слова произнесены. Но это не конец, нет.

— Проводи меня. И помни, что бы не думала, камень это камень, а ты это ты. Шанс есть всегда.

* * *

И что опять случилось? Если бы не внезапный телефонный звонок, разбудивший их самым бесцеремонным образом в семь утра, они бы уже уехали на пляж.

Вчера утром, после знакомства с учителем французского, весьма интересным старичком эмигрантом, со смешной фамилией Шимчак, они устроили себе экскурсию по центру города, совместив с набегом на местные бутики. И вот теперь, когда обзавелись умопомрачительными купальниками и необыкновенными туниками, топами, костюмами и босоножками, когда весь вечер примеряли и демонстрировали друг другу покупки, этот нелепый телефон заставляет их сидеть и терять время.

А шляпа, которую приобрела Кира, шляпа, которая ей так шла. Киру в этой шляпе должны были увидеть все! И самым срочным образом.

К сожалению, оставалось только воспользоваться моментом и накрасить ноготки на ножках. Косметикой они запаслись вчера тоже по полной программе.

Занимаясь этой важной и тонкой работой, сидя в глубоком кресле, девушка искоса посматривала, как подруга, полулежа на софе играет крохотным огоньком, мелькающим в воздухе между руками.

Вот ведь, как хорошо было вчера без всяких колдовских штучек. Просто хорошо. И вообще хорошо было бы жить просто так, чтобы главной проблемой было, как не размазать лак на мизинце.

Она еще раз взглянула на огонек в руках Уршулы. Как там барон говорил? “Хозяйка огня”? Она решила, на всякий случай, принять свои меры. В комнате было мало влаги, но окна были открыты.

Огонек замер и повис над правой ладонью Уршулы. Замерцал, и на глазах у Киры начал расти.

— Ты какие цветы любишь?

— Розы? А ты?

— Я люблю мои цветы. Вот смотри.

И пламя у нее на руке развернулось, преобразилось, засверкало разными красками, если подобное определение подходило для огня, и над ладонями ведьмы вырос цветок необыкновенной красоты. Он мерцал, словно струился, дрожал, переливался, меняя цвет от синеватого до жёлтого и пылал.

— Чудо!

Уршула подняла голову, цветок продолжал мерцать.

— Он тоже так говорил.

— Кто он?

— Да был один. Из охранного агентства.

Кира почувствовала, что затронула чувствительную струну в душе подруги и сейчас может узнать необыкновенный секрет. Она приготовилась слушать, но в следующее мгновение произошло сразу несколько событий.

Дверь открылась совершенно беззвучно и в комнату вошла Анна. Уршула отвлеклась, сбилась и цветок рассыпался. Огоньки снопом искр рухнули на софу и пол, но не успели разгореться, как сверху рухнул поток воды собранной Кирой.

— Развлекаетесь?

Анна стряхнула несколько капель с руки, убедилась что ее строгий и элегантный костюм никак не пострадал и недовольно посмотрела на лужу на полу. Потом сделала шаг назад, стараясь не замочить светлые туфли. Под ее неодобрительным взглядом испуганные мокрые девушки могли только опустить глаза.

— Я жду Вас внизу в салоне. У Вас есть полчаса, — она еще раз взглянула на девушек. — Час, чтобы привести все здесь в порядок и самим подготовиться к дороге.

Девушки переглянулись. Час? Не-воз-мож-но! Но Анна уже вышла. Ужасная, ужасная женщина!

Часа совершенно не хватило, Уршула два раза спускалась и умоляющим тоном просила подождать. Второй раз она обнаружила за чаем уже не одну Анну, но и Сару, которая окинула ее таким взглядом, что морозные мурашки пробежали по спине цепляясь своими малюсенькими, но весьма многочисленными ножками. Вернувшись Уля уже сама стала торопить Киру, которая так и не могла решить что одеть.

Проблема была и в том, что они не знали куда едут, соответственно непонятно было, как одеваться и какие вещи брать с собой. Кира сложила в сумку половину купленной одежды и всю косметику. Одела новый летний зеленый комплект и водрузила на голову шляпу.

Они стащили вниз сумки по неудобной лестнице, но Анна вдруг, словно назло, перестала торопиться. Она пригляделась к девушкам и попросила Киру заварить кофе на всех. Потом начала расспрашивать о всякой ерунде, о знакомстве с учителем французского, о магазинах, о том все ли необходимое есть в доме, о том куда они еще хотят поехать. Об инциденте наверху не было сказано ни слова.

И лишь после получаса внимательного изучения шляпки и рисунка на костюме Киры, а также дырочек на джинсах Уршулы она вручила каждой из девушек по визитной карточке с написанный красивой готической вязью надписью “Центральный архив”, странной должностью “хранитель исторических данных” и именем, как из готического романа — Абигайль Моргенштерн.

Они должны были появиться перед ней (Анна так и сказала, перед ней) завтра в девять утра. “Для выяснения некоторых неясностей”. Что могла означать эта странная фраза, она не пояснила, а просто поднялась и вышла.

Сара, с обычным хмурым видом, последовала за нею, напоследок передав Уршуле ключи и документы на Рено, стоящий у калитки дома. Самый обыкновенный, но новенький Логан. И с большим, вместительным багажником.