Книга Страж ее сердца, страница 40 – Оливия Штерн

Магистр помолчал, затем сцепил пальцы шалашиком, оперся на них подбородком.

— Я докопаюсь до истины, — негромко сказал он, — тем более, что есть свидетель совершенному преступлению. Представляешь, что могло бы случиться, если бы пострадало Око Порядка? Пелена обрушилась бы, твари роя хлынули бы сюда, раздирая и пожирая все живое…

— Свидетель?

Мариус невольно сжал пальцы на подлокотниках.

"Сиди смирно. Сиди, твою мать. Еще ничего неясно, еще рано паниковать".

— Свидетель, да, — ответил Магистр, — вот он, перед тобой сидит. Моя личная птичка. Иногда бывает полезен. Я отпускаю его полетать по ночам вокруг резиденции, и в ту ночь он как раз там был. Там, откуда ушли в портал еретики.

Мариус, придав лицу самое равнодушное выражение, посмотрел на скорчившегося крагха и встретил его настороженный взгляд.

— Он видел кого-то?

— Не видел. Но, ты ведь знаешь, у крагхов изумительное обоняние. Запах остался, Мариус. Так что я могу узнать еретиков по запаху.

— Хорошая проверка, но… как по мне, так результат сомнителен, — уверенно сказал Мариус.

В это время Магистр медленно поднялся и обошел стол. Остановился над крагхом, а потом, схватив того за ошейник, резко дернул вверх, заставляя подняться на ноги. Несомненно, это была мужская особь — отличная, породистая особь крагха. Широкая грудь, узкие бедра, обмотанные тряпкой. Да он ростом не уступал самому магистру, но в руке величайшего мага Порядка повис тряпкой.

— Так что теперь, Мариус, эта тварь обнюхивает всех моих посетителей. Перенюхал тех стражей, что сегодня в резиденции, теперь вот и до тебя очередь дошла.

Мариус безразлично пожал плечами, хотя спокойствие ему ох как дорого давалось. Крагх не просто так принюхивался. Неужели запомнил?

— И вы доверяете тому, что скажет вот это? — Мариус говорил невозмутимо и чуточку брезгливо.

Магистр хмыкнул.

— Он послушная птичка. Он знает, что я ему крылья выломаю, если не будет слушаться… Ну так что, Мариус, ты готов пройти эту символическую проверку? Тебе ведь нечего опасаться.

— Разве что ваш нюхач меня обслюнявит.

Мариус тоже поднялся на ноги, уже прикидывая, что делать дальше. Сцепиться с Магистром? Пока бесполезно. От магистра так и разило магией, он как будто насосался ею под завязку, и был готов разнести в клочья любого, кто посмеет перейти дорогу. Спасаться бегством? Но так он поставит под удар Марго, Робина… И свою птичку, которая оказалась так дорога.

Магистр легонько подтолкнул к нему крагха.

— Давай, нюхай.

— Вы меня тоже подозреваете? — подпустив в голос капельку трагизма, поинтересовался Мариус, — а ведь я всегда верно служил Надзору.

— Как бы тебе объяснить, Мариус… Я всех подозреваю. Поэтому переверну Надзор вверх дном, но предателя найду.

Крагх мелкими шажками приблизился, и внезапно его лицо оказалось напротив лица Мариуса. Ноздри тонкого, хищного и уже не раз ломаного носа затрепетали. Зрачки расширились — и Мариус увидел в черных глазах крагха такое злобное торжество, что едва не отшатнулся. Но… сдержался.

Он скажет, что тварь солгала.

Магистр должен, должен поверить своему лучшему ученику — иначе все без толку. И смерть Фредерика тоже.

Магистр отвернулся, отошел к окну.

— Давай, работай, тварь. Иначе я тебе крылья буду наживую выдирать.

Крагх дрогнул. И, не разрывая зрительного контакта с Мариусом, шумно засопел.

"Если только прекрасное обоняние крагхов — не выдумка, то… то все".

Или напасть на Магистра и умереть, или подставить под удар всех тех, кого любил.

Хорошо еще, что Тиберик в школе остался…

Мариус с трудом осознал, что крагх едва слышно выдохнул:

— Береги ее.

Медленно шагнул назад.

Повернулся к Магистру и, топорща перья, пробормотал:

— Нет, хозяин. Это не он. Не его запах.

— Уверен? — Магистр вновь повернулся к ним, окинул Мариуса пристальным взглядом.

— Уверен, хозяин.

И крагх снова опустился на пол, на корточки, обнял себя крыльями и закрыл руками лицо.

Магистр, подходя к Мариусу, беззлобно пнул крагха в бок носком сапога.

— Ну, вот видишь. Неприятно, да. Но я всех проверяю. Ну, ну, Мариус, неужели ты теперь будешь обижаться? Брось, ты ж мне как сын.

— Мне печально, что вы проверяете своего "как сына" при помощи твари, — холодно ответил Мариус, — простите, Магистр, но сейчас мне лучше уйти.

Не скажешь же ему, что колени дрожат, а спина взмокла под сюртуком.

— Понимаю, — Магистр выглядел удрученным, — я буду тебя ждать послезавтра. Я поручаю тебе вести расследование этого инцидента. Я ведь никому так не доверяю, как тебе.

— Но все же проверяете, — Мариус кивком обозначил поклон, — впрочем, вы правы, Магистр. Никому нельзя доверять полностью. Но мне в самом деле жаль, что вы подозреваете даже меня. Меня, который всегда так верно вам служил.

А сам, глядя на Магистра, думал — сколько ж тебе лет, а? И почему за все эти годы ты не меняешься?

— Иди, — Магистр махнул рукой, — помни, послезавтра. Начинаем формальное расследование. Я не могу этого так оставить, Мариус. Не могу позволить всем желающим лазить в башню. Единственной поломки настроек Ока Порядка хватит, чтобы рой пожрал всех — и женщин, и детей, и стариков. Они не пощадят никого.

Мариус мазнул взглядом по крагху — на губах чудовища мелькнула как будто улыбка.

Грустная такая, вполне человеческая улыбка.

"Береги ее", вот что он сказал.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о ком шла речь. А на нем запросто мог остаться запах Алайны Ритц, и крагх мог этот запах почуять.

Мариус еще раз поклонился и вышел из кабинета, уже нащупывая в кармане портальный волчок.

* * *

Портал выплюнул его в яблоневом саду, в самую сердцевину смородинового куста. Пришлось выбираться, а потом отряхивать форменный сюртук от налипших былинок. Руки тряслись. Напряжение от встречи с Магистром схлынуло, оставив после себя усталость и голодную, злую пустоту на сердце. Куда ты лезешь, Мариус? Он сожрет тебя с потрохами, и не только тебя — а всех, кто тебе дороги. И даже если священная миссия Надзора — не более, чем красивая выдумка, прикрывающая неблаговидные помыслы того же Магистра — и что дальше? Что можно с ним сделать, с Магистром? И не падет ли Пелена, если с Магистром что-то случится?

Мариус опять ощущал себя слепым и беспомощным котенком, который пробирается меж горящих углей. Один неверный шаг — и все.

А потом, бредя по саду, увидел Алайну Ритц.