Книга Магистр ее сердца, страница 60 – Оливия Штерн

Алька нахмурилась, покусала губу.

Магия, да.

Она ведь оживляла нарисованных существ, связывая их со светящимися точками. Сама не понимала, как — но оживляла.

И — всего на минуточку — она позволила себе помечтать, о том, что, если бы здесь были бумага и карандаши, она бы нарисовала какую-нибудь злющую зверушку, наградила бы ее длинными зубами и когтями и натравила бы на Магистра.

Снова закрыла глаза, помимо воли проваливаясь в бархатную темноту, полную зеленоватых светляков.

Один из них… точно, он был ближе всех прочих, прямо-таки просился на ладонь, зудел надоедливым комаром. И Алька сдалась. Она представила себе, как протягивает руку, позволяя светляку прикоснуться к коже, и…

Что-то и в самом деле коснулось ее плеча.

Алька распахнула глаза и… Даже заорать не получилось. Рот мгновенно наполнился вязкой слюной, дыхание застряло в горле.

Тварь роя, не прекращая тихо урчать, ощупывала Альку влажными от слизи жвалами. Деликатно, почти нежно.

И в то же время ладони, на которую опустился светлячок, сделалось горячо.

Это было странное, почти не поддающееся описанию чувство: теплые, осторожные прикосновения, где-то на уровне восприятия. Как будто кто-то извне тихонько стучится, просится внутрь Алькиного рассудка.

"Я схожу с ума", — мрачно подумала она.

— Что, проголодался? — прошептала, глядя в большой фасетчатый глаз. — ну, давай. Только быстро.

Тварь защелкала жвалами, при этом издавая тихий свист. Как будто что-то хотела сказать.

И Алька… вдруг услышала. Очень явственно, как будто кто-то прошелестел рядом:

— Пусти меня.

Она покосилась в сторону, где находился Магистр. Определенно, это был не он — рвано двигаясь, он что-то вычерчивал на полу грота, царапая камни ножом.

— Пусти меня, — повторил бестелесный голос.

И Алька сдалась.

Все это… было просто невыносимо.

Она просто закрыла глаза и расслабилась.

И тут же в сознание плеснулась теплая волна чужих эмоций. Не оформленных до конца, как будто детских, но Алька поняла, что нечто, так настойчиво просящееся к ней, добилось своего.

Светляк медленно поднялся с ладони, но теперь — как уже было однажды — Алька ощутила, что связана с ним.

Тварь роя разразилась тихим посвистыванием, снова села на задние лапы и, опустив огромную и уродливую голову на уровень Алькиной, принялась что-то шипеть, бурчать, выщелкивать.

— Это ты, что ли? — совершенно осипшим голосом спросила Алька.

Конечно же, толкового ответа не последовало, но ее буквально омыло чужим теплом и обожанием.

— Ты, значит, — совершенно не веря в происходящее, кивнула она.

С другой стороны, почему нет?

Она оживляла нарисованных зверушек, соединяя собственное восприятие с теми точками-светляками.

И магистр… Алька едва не расхохоталась, крепко зажала ладонью рот.

Он ведь сам сказал, что Рону досталась способность управлять роем. А что, если и ее задела раскручивающаяся спираль свободной магии, трансформировавшись в такой вот, специфичный для крагхов, дар?

Алька сглотнула. Подняла руку и прикоснулась к хитиновому лбу твари. Хитин оказался гладким и теплым, совсем не противным наощупь.

— Я хочу отсюда убежать, — прошептала Алька, поглаживая тварь.

Еще раз покосилась на Магистра — тот был по-прежнему увлечен построением какой-то сложной схемы. Он был уверен в том, что тварь находится под его контролем.

Алька осторожно подняла веревку и протянула ее твари. Приказала мысленно: перекуси.

Щелк.

Страшные жвала сработали лучше ножей, в руках остались два куска веревки.

И тогда Алька решилась. Терять-то все равно нечего. А так… все-таки она помешает магистру воплотить в жизнь его планы.

Сжав зубы, Алька резко поднялась. При этом, правда, голова закружилось и перед глазами пыхнуло багровой болью.

Наверняка он ей нос сломал.

Но надо было двигаться, причем быстро. Теперь время работало против нее.

Алька рванула прямиком к твари, зажмурившись от страха, схватилась за клочья меха, оперлась пяткой о распластанное крыло — и через пару мгновений уже сидела на шее чудовища.

— Полетели, — и сама удивилась тому, как решительно и твердо это сказала.

Тварь с шумом захлопала крыльями. Фигура Рона замерла. Затем Магистр медленно, рваным движением, повернулся к оставленной пленнице.

Алька рассмеялась, когда в лицо ударил ветер. Даже пожалела, что теперь лицо Рона не отражало никаких эмоций — было бы любопытно посмотреть на перекошенную рожу магистра, когда он понял, что птичка выпорхнула из клетки.

— Давай, вверх, вверх, — крикнула она твари, направляя ее к провалу. Туда, где небо, где свобода.

Все выше и выше.

И ощущение полной связи с этим странным и страшным существом.

Внезапно воздух откуда-то снизу расцвел пламенем. Тварь заверещала, захлопала крыльями, стремительно заваливаясь набок. Невыносимо завоняло паленой плотью.

— Нет, — вопль рассыпался в дыму, — не-ет.

И — все.

Крылья обвисли безжизненно, и светляк на ладони погас.

Свист ветра в ушах, клочковатая серая шерсть перед глазами. А потом — далекое лазуритовое небо.

— Мамочка, — выдохнула Алька.

Еще через мгновение ее тело пронзила боль, растеклась лавой под кожей. Перед глазами все мутилось, плыло, размазываясь багровыми мазками. Алька судорожно вдохнула. Где-то высоко над головой по-прежнему синело пятно провала, теперь совершенно недосягаемого. Попробовала шевельнуться и зашлась в беззвучном крике. Ее всю… как будто приколотили гвоздями к камням. Или же она просто лежала поверх острых осколков, перебитая, перемолотая ими.

Она заморгала, потому что слезы застилали глаза. Откуда-то сбоку в поле видимости вплыла дергающаяся фигура магистра. Он скалился по-звериному, облизывая губы, и с шумом втягивал носом воздух. Учуял кровь.

— Налеталась, — прошипел он, склоняясь ниже, — сладкая маленькая птичка. Ты хоть понимаешь, что с тобой? Сколько тебе осталось?

Наверное, глубоко внутри, Алька понимала, понимала, что — все. Она попросту разбилась и, возможно, доживает последние свои минуты. Но запертое в телесной клетке сознание рвалось в ужасе, содрогалось в агонии. Вот это — все? И сейчас ее не станет?

Магистр наклонился еще ниже, к самому ее лицу, уставился остекленевшими глазами Рона. Вдыхал и выдыхал шумно, с присвистом. А потом резким движением рванул в стороны ткань сорочки.