Книга Иван Грозный. Сожженная Москва, страница 102 – Александр Тамоников

– Как несли прежде, так и ныне несем.

– А где основная русская рать?

– То, боярин, мне неизвестно, то тебе треба у воеводы крепости спросить.

– Так веди к Бурунску.

– Ага, только разъездам задания раздам.

Громов отъехал, собрал возле себя пограничные разъезды. Говорил недолго. Вскоре они разъехались, остались три десятка станицы.

– Прошу за мной следовать, – кивнул Бордаку становой голова, – боярин, до крепости дойдем засветло.

Бордак распорядился, дружина перестроилась в колонну и в сопровождении ратников станицы пошла на север с небольшим отклонением на запад.

Громов пристроился рядом с Бордаком и Парфеновым, с которым его познакомил Михайло.

– А скажи, боярин, пошто ты про основную рать спросил? Ведь должен ведать, что обычно при нашествиях крымчаков она весной по Оке, между Серпуховым и Коломной встает, ожидая басурман с Муравского шляха.

– Какого Муравского? – вспылил Бордак. – Ты что, хлебного вина опился?! Крымчаки идут по Свиной дороге, и об этом государю должно быть известно.

– Ух ты! – Громов был ошарашен.

– Значит, вы никаких указаний из Москвы не получали?

– Не ведаю, то узнаем от воеводы крепости, сына боярского Николая Петровича Куварина.

Четыре версты прошли быстро, подошли к малому городу.

Бурунск представлял собой небольшую крепость, но с виду не слабую. Весь город находился внутри бревенчатой стены, на вершине отсыпанного крутого вала и окруженного с трех сторон широким рвом, с востока во рве необходимости не было, там вплотную к Бурунску подходил непроходимый болотистый лес. Крепостная стена имела три башни с воротами, одновременно служившими мостами через ров – южными Малыми, западными Степными и северными Большими, через которые шла дорога на Москву. В башнях стояли лучники, по два в каждой, остальные четыре рядом на стенах южной и западной сторон. Посреди высился храм, отражавший золотыми куполами последние отблески солнца, уходившего за горизонт. Ворота-мосты, по крайней мере Малый и Степной, были опущены, в город заезжали повозки крестьян, заходил пеший люд, на ночь мосты-ворота поднимались. Ратники станицы остановились у церкви вместе с опричниками, голова их с Бордаком и Парфеновым пошли к дому воеводы. Прибытие опричной дружины вызвало переполох среди населения города. Еще бы, в провинциальную крепость наведалась особая дружина самого царя, весть о том разлетелась по Бурунску мгновенно.

Воевода вышел встречать гостей к воротам городьбы подворья. Дом его был обычным для знати среднего класса, подклеть с сенями, в которой жилые и подсобные помещения, лестница на верхнее крыльцо, сени, из них выходы в горницу, где воевода большей частью принимал сотников, напротив комнаты-опочивальни, свои с женой, сына, дочери, две небольшие гостевые. Рядом находился дом меньших размеров, но такой же по форме. Гостевой дом, где подклеть и надклеть делились на жилые комнаты, позади конюшня, довольно обширная, баня, хозяйственные постройки, сад, уходящий почти к стене восточной, наименее охраняемой части крепости. Да можно сказать, совсем не охраняемой, за той стороной смотрели ратники городской стражи с Малой и Степной башен. Рядом с подворьем воеводы подворья священника, немногочисленной знати, к коей здесь относился в основном люд торговый, остальные – хатенки крестьян, служивых людей. В крепости городская стража насчитывала три сотни ратников, наряд в десять полевых орудий с обслугой, а также три пограничные станицы. Так как крепость входила в систему пограничной службы, то служивый народ получал государственное жалованье.

Днями вокруг Бурунска паслись довольно крупные стада – и отары, и табуны. Было много пахотной земли. В общем, жизнь протекала своим чередом пограничной крепости.

Вышедший во внутренний двор воевода слегка поклонился Бордаку и Парфенову, ему уже сообщили о чинах воеводы и помощника особой дружины:

– Приветствую тебя, боярин, и тебя тако же, княжич!

– Приветствуем и мы тебя, воевода, – ответил Бордак.

– Не спрашиваю, откуда путь держите, не мое то дело, интересуюсь, надолго к нам и по какой надобности?

– А ты не ведаешь, воевода? – спросил Парфенов.

– Нет, а что должен ведать? – искренне удивился Куварин.

– Веди в горницу, Николай Петрович, – сказал Бордак, – говорить будем.

– Так это запросто, да вот не треба ли дружину твою накормить, напоить, да на отдых определить? Али в ночь уйдете из крепости?

– Это ты верно заметил, – кивнул Михайло. – Треба, воевода, и людей накормить, напоить, и на отдых определить, и коней так же, но так, чтобы едины они были и рядом.

– Добре. Гусь!

Из-за спины воеводы вырос мужичок.

– Да, Николай Петрович?

– Помощник мой и ключник заодно, Владимир Гусь, – представил его Куварин.

Московские вельможи кивнули ему.

– Коней дружины в конюшню, приставить людей к ним, что делать, ведаешь, на подворье баб срочно, пусть быстро готовят трапезу для войска московского… – наказал воевода крепости и повернулся к Бордаку: – Сколько у тебя людей, боярин?

– Двадцать шесть, без нас.

– Слыхал? – повернулся Куварин к помощнику.

– Слыхал, Николай Петрович, как не слыхать. Сделаем все, как надо.

– Для воевод трапезу в горницу. Да передай отцу Сергию, что раньше молитва требуется.

– Угу, передам.

– Пошел!

Гусь уже собрался уходить, но Парфенов остановил его:

– Погодь, помощник, так тебя опричники и послушают. Идем вместе, я дам команду.

– Опричники? – переспросил воевода.

– А ты думал, что опричники все поголовно в черных одежах, да с метлами и головами собачьими по округам разъезжают да суд правят над невинным людом? – улыбнулся Бордак.

– Ты извиняй, Михайло Лексеич, но о них много чего в народе говорят.

– Вот и увидишь, кто они да чем занимаются.

– По виду ратники обычные.

– Не-е, Николай Петрович, не обычные, отборные воины. Равных им в боевом деле нету.

– Так я что, я молвлю, что в народе гутарят.

– Меньше слушай. Веди в горницу, а то темнеет уже.

– А, ну да, прошу за мной.

Помощник ушел с Парфеновым, дружину разместили в гостевом доме. Тесно, но уместились. Помолились в церкви. Коней поставили в загоны, обтерли, напоили, накормили. Стряпухи развели печи, готовили трапезу, а Бордак с Парфеновым прошли в горницу дома воеводы.

Горница также обычная, В красном углу иконостас, два оконца, завешанные занавесями, рогожа на полу, стол, лавки возле него, лавки вдоль стен, тако же покрытые рогожей, на столе подскатерть, освещение свечами, что расставлены повсюду в подсвечниках.