Онлайн книга «Иван Грозный. Сожженная Москва»
|
– Знаю. Я – Бордак Михайло. – Говорю же, русский, да ладно. Камиль-ага передал, что мурза Басыр готов тебя принять после вечернего намаза. – Хорошо. Где мурза готов принять меня? – Ты будь тут, я подъеду, провожу. – Хоп, договорились. Всадник крикнул, сжал коленями бока молодого скакуна и галопом пошел по улице. – Кто это был? – вышел из дома Ризван. – Гонец помощника Басыра-мурзы. – К тебе? – Если бы к тебе, я позвал бы. – Это так. Я поеду на рынок, не напрягайся, не на «площадь слез», на обычный рынок, продуктов куплю. – Ты волен делать что угодно. – Если что потребуется, обращайся к Хусаму. – Добро. – Чувствуешь-то себя хорошо? – Хорошо. – Ну и ладно. День пролетел быстро. Как солнце склонилось к закату, с минаретов начали кричать муэдзины, созывая правоверных на молитву. Еще через некоторое время, когда сумерки окутали город, появился гонец Камиля. Бордак был готов к приему. Чистая одежда под литвина, рядом конь, за поясом сабля, в ножнах сабля, под рубахой объемная мошна. – Готов, Бордак? – спросил татарин. – Готов. – Выезжай. – Ты себя-то назови, а то и не ведаю, как назвать. – Зови Амином, хотя чего тебе ко мне обращаться? Провожу, и расстанемся. – Кто знает, может, еще увидимся. Бордак выехал. Хусам закрыл ворота. Вернувшийся еще до асра – предвечернего намаза – Ризван проводил взглядом московского посланника от дверей дома. – Далече ехать, Амин? – спросил Бордак. – Тебе какая разница? – вопросом на вопрос ответил гонец. – Дабы дорогу назад запомнить, а то у вас в Кафе по темну стало небезопасно ездить. – Слышал, что тебя разбойники ограбить хотели. И покалечили. Такое в последнее время нередко стало. Посему Мабрук-бей распорядился усилить охрану города. Много лихих людей взяли в первый же день, всем головы отрубили. Сейчас тише стало. – Поглядим, как тише. Они проскакали через центр города и свернули в проулок, который представлял собой каменный мешок. По бокам глухие стены высокого забора, в торце ворота, украшенные цветами. За ними недалеко виднелись башенки дома-дворца. – Там, – указал жестом гонец, – усадьба мурзы. Запомнил дорогу? – Запомнил. – Если надо, скажи, провожу обратно. – Обойдусь. – Ну, смотри. При подъезде ворота открылись. Всадник въехал в мощеный двор и направился к парадному входу. Там его уже ждал улыбающийся Камиль. – Салам, Михайло! – Салам, Камиль! Купил коня? – О! Доброго коня купил. Доплатить пришлось. – Много? – Двести акче. – Коли разговор с мурзой пройдет хорошо, дам тебе еще триста. – Яхши! Бордак спрыгнул с коня, огляделся, кругом зелень и роскошь, гонец исчез. Подбежал татарчонок, взял под уздцы коня. Бордак взглянул на Камиля, и тот кивнул: – Отдай, он напоит коня. Они прошли через череду комнат в богато обставленную залу, где на топчане возлежал солидного вида мужчина в шелковом халате, пил чай. Рядом была расстелена скатерть, на ней чайник и пиалы, ваза со сладостями. – Михайло Бордак, о котором тебе, господин, ведомо, – представил прибывшего Камиль. Мурза махнул рукой, и он, кланяясь, вышел. – Приветствую тебя, Басыр-мурза! – произнес Михайло, слегка склонив голову. – И тебе долгих лет, рус. Ты проходи, устраивайся рядом, чаю выпей. – Извини, мурза, не привык я к вашим лежакам и сидеть, скрестив ноги, не привык, так что без обиды, но присяду на край. А от чая не откажусь. У вас отменный чай. – Хорошо. Делай, как удобно. Бордак присел на край топчана, укрытого дорогим персидским ковром. Мурза налил в пустую пиалу чаю, протянул Бордаку. Дождавшись, как гость допьет чай и поставит чашку на ковер, сказал: – Я готов тебя выслушать, Михайло. – Тебе же все известно. – То со стороны, а я хочу от тебя. Говори. Пришлось московскому посланнику повторить то, что говорил Камилю. Мурза выслушал, поправил подушку, оперся на нее локтями и кивнул головой: – Значит, царь Иван хочет выкупить у меня невольников. Это достойный поступок для правителя Руси. Тем он немалую приязнь народа получит. – Государь Всея Руси не о приятности печется, о людях своих, – заметил Бордак. – Ну да, конечно. Хоп, если твой царь готов заплатить за невольников установленную цену, то я продам их. Для того и держал, и кормил. Цены ты должен знать, коли занимаешься этим делом. – Ведаю. Но мы в Крыму, на Востоке, а здесь без торга ничего не делается. – Из торговых, что ли? – спросил мурза, поглаживая бороду. – Из служивых. – И грамота есть? – Конечно, от самого государя. – Имеешь доступ к нему? – Имею. Мурза с нескрываемым уважением посмотрел на Бордака: – То хорошо. Но… я торговаться не намерен. – Знаешь, мурза, результат наших переговоров может быть один: либо мы договоримся, либо – нет. Если договоримся, ты получишь большую прибыль, если нет, то не получишь ничего. – Но и ты не получишь ничего. – Я на те деньги, что есть, выкуплю сотни рабов на невольничьем рынке. Просто куплю. – И кто тебе даст сделать это? – Хан. Крымский хан Девлет-Гирей или кто-то в Кафе пойдет против него? – Ты подготовился к встрече, московит. – Конечно. – Твоя цена? – Десять рублей за крестьян и тридцать за дворян и стрельцов. У тебя десять крестьян с женами, остальные дворяне, стрельцы и их жены. А значит… – Бордак задумался, как бы подсчитывая, хотя давно все просчитал… – значит, за невольников ты получишь пятьсот пятьдесят рублей, огромное состояние, если учитывать, что корова и рабочая лошадь на Руси стоят один рубль, а отварная курица – одну копейку. Но… ты можешь получить и больше, если обеспечишь проход выкупленным невольникам за Перекоп, к месту, которое будет указано позже, где их встретят наши ратники. – Сколько в этом случае? |