Книга И как ей это удается?, страница 22 – Эллисон Пирсон

Он вдруг кажется таким тяжелым, мой сын; теплое тельце наливается мальчишеской силой.

Ножки пухлы и упруги, как боксерские перчатки. Я устраиваюсь в синем кресле, прячу его ладошку в своей и начинаю мурлыкать наше любимое:

Век за веком мамы напевают эту песенку своим малышам, не имея ни малейшего представления, о чем речь. Колыбельные сродни материнским заботам: ты что-то делаешь, часто в темноте, ведомая лишь инстинктом, хотя цель твоих действий поразительно ясна.

Чувствую, как Бен тяжелеет, растекается по мне восковым человечком. Самое главное — точно определить момент, когда дрема переходит в сон. Поднимаюсь. Крадучись семеню к кроватке и опускаю убаюканного малыша, до последней секунды не вынимая из-под него ладони. Есть! Аллилуйя! Надежда, что дело сделано, уже греет душу, когда голубые глаза распахиваются. Нижняя губа дрожит, как у Рика в «Касабланке», когда он увидел свою потерянную Илзу; потом ротик изображает возмущенное «О», а грудь вздымается для очередного вопля.

Не ждите от младенцев продления кредита. Справедливостью маленькие тираны пренебрегают. Вы не получите от них лишний выходной за прошлые объятия, за проведенные с ними в темноте долгие часы. Можете сто раз прибежать на их зов, а на сто первый вас все равно ждет их немилосердный суд за дезертирство.

— Ладно, ладно. Мама здесь. Все в порядке, я рядом.

Мы возвращаемся в синее кресло, я снова держу ладошку Бена в своей, и ритуал убаюкивания повторяется.

05.16

Бен угомонился.

05.36

Эмили просит почитать «Маленькую хозяюшку». Нет!

07.45

Вернулась Пола, ей гораздо лучше, благодарение Всевышнему. Прошу ее заказать торт «Телепузики» к пятнице, ко дню рождения Бена. Ах да, и свечи, конечно. Предупреждаю, чтобы не усердствовала с печеньем — вдруг среди мамаш затешется воинствующая поборница антисахарного образа жизни. (В прошлом году, помнится, Анжела Брант предала анафеме — вы не поверите — изюм.) В ответ Пола требует наличность, которой хватит для организации пикника в Букингемском дворце. Не смею возражать.

08.27

В Броудгейт добираюсь до того измочаленная, что первым делом заказываю в «Старбакс» два двойных эспрессо и глотаю залпом, как водку. Я где-то читала, что страдающие от постоянного недосыпа люди похожи на клиентов гипнотизера: они болтаются где-то между сном и бодрствованием, будто грешники в чистилище, а в их мозгу то и дело проплывают смутные, сюрреалистичные видения. Все равно что застрять навечно в фильме Дэвида Линча. Эта версия, должно быть, объясняет тот факт, что сегодня Род Тэск из привычной австралийской занозы превращается в полного недоумка с немигающим взглядом и оскалом буй-нопомешанного. Рухнув за свой стол, цепляю очки, которые держу в ящике специально для случаев, когда надо изобразить активную мозговую деятельность, и приступаю к самому бездумному из насущных дел. И наименее опасному на предмет ошибок. Пока ни продавать, ни покупать не требуется, я в порядке. В электронном ящике — двадцать девять сообщений. Читаю первое и глазам своим не верю.

От кого: Джек Эбелхаммер, «Сэлинджер Фаундейшн»

Кому: Кейт Редди, «ЭМФ»

Катарина, не могу выразить, как я рад, что решил проблему, с которой мы столкнулись во время праздников. Уверен, Вам тоже пришлось нелегко.

Счастлив был узнать великолепные новости о «Токи Раббер» и патенте на нервущиеся презервативы. Ошеломляющий рост акций! Восхищен Вашей выдержкой. Жду встречи в четверг. Не согласитесь отметить успех лобстерами? По соседству открылся роскошный ресторан.

Успехов, Джек.

15.23

Руководители групп стекаются на совещание в кабинет Рода Тэска. Мои веки то и дело никнут, как у куклы. Единственное, что удерживает от сна, — мысль о предстоящем иске от Джека Эбелхаммера: он наверняка подаст на меня в суд за сексуальную агрессию. «Непристойное предложение» — пунктик всех янки. Ответа от Эбелхаммера до сих пор нет. Надежда, что американец отнесет мое сообщение на счет прелестной британской экстравагантности, тает со скоростью зимнего дня. Я настолько погружена в свой кошмар, что приближение Селии Хармсуорт застает меня врасплох. Выстрелив костлявым пальцем, глава отдела трудресурсов попадает точнехонько в то место, где Бен испробовал мою шею на новый зуб. Когда это было? Сегодня утром? Быть того не может! Клянусь, тыщу лет назад.

— Катарина, у вас тут что-то?..

— Где? Ах, это. Мальчик укусил.

Парочка готовых к совещанию юнцов захлебываются своим «перье». Селия жалует меня стылой ухмылкой из арсенала злой колдуньи, что отравила яблоком Белоснежку. Пардон, дамы и господа, я на минутку. Мчусь в туалет; Кэнди за мной. Свет в дамской комнате паршивый, но зловещий след вампира в зеркале виден отчетливо. Хватаюсь за тональный крем. Без толку. Пускаю в ход пудру. Черт! На бледной шее укус пламенеет как кратер Этны на снимке с высоты птичьего полета.