Онлайн книга «Сестры»
|
Как в кошмарном сне, он увидел, как эта тварь перевалила через пластик бахилы, и потом, уже по бетону, подползла к его правой руке, лежавшей на ступеньке. Рот его открылся, словно ему не хватало воздуха. Он застыл, с трудом удерживаясь от огромного искушения вскочить и удрать. Сердце стучало в груди с такой силой, что, казалось, вот-вот ее пробьет. Сервас судорожно выгнул шею и весь вспотел. Два крошечных, пугающе пристальных глаза на маленькой головке, казавшейся просто продолжением гибкого тела. Она проползла в нескольких сантиметрах от его руки и поползла дальше как ни в чем не бывало. Мартен следил за ней взглядом. А как только рептилия отползла примерно на метр, вскочил и бросился вниз. – Там на лестнице змея! – крикнул он, ворвавшись в комнату. Все лица повернулись к нему; среди них и Ланг, и Кати д’Юмьер, и Эсперандье. – Как так? – спокойно спросил романист. Сервас описал все до деталей, на какие был сейчас способен. – Говорите, она переползла через ваш ботинок? Вам крупно повезло: вы только что избежали опасной встречи с самой ядовитой в мире змеей. Пустынный тайпан, австралийский эндемик [20]. Они обычно очень пугливы… Этот эпизод, казалось, не произвел на Ланга ни малейшего впечатления. А у Серваса до сих пор дрожали ноги. – В каждом террариуме было по одной змее? – спросил он. Ланг кивнул. – И никому не пришло в голову пересчитать террариумы и проверить, сколько отловлено змей? – крикнул Мартен гораздо громче, и в его голосе послышались истерические нотки. – Ланг, сколько змей у вас там содержалось? Писатель пристально посмотрел на него. – Тринадцать, – ответил он. – Тайпан, черная мамба, кольчатый бонгар, синий крайт, королевская кобра, очковая змея, гремучая змея, копьеголовый ботропс, болотная гадюка, техасский гремучник, тигровая змея, гадюка Рассела и полосатый гремучник. Сервас отвел в сторонку командира жандармов. – Вы слышали? Разыщите мне Крокодила Данди и проверьте, сколько змей вы отловили. И поспешите! Командир вышел быстрым шагом. – И все змеи очень ядовиты? – Все… Яд этих змей содержит нейротоксины, поражающие нервную систему. Многие из них еще и гемотоксичны, то есть вызывают коагулопатию, сиречь сбои в системе свертывания крови, а как следствие – кровотечения из всех отверстий тела. Чтобы вы имели представление о размере опасности: яду черной мамбы требуется от двадцати минут до часа, чтобы убить человека. Яд крайта в пятнадцать раз сильнее яда кобры, а яд пустынного тайпана, с которым вам так повезло, в сто раз сильнее яда королевской кобры. Я уже говорил, что это самая ядовитая змея в мире. Известно, что ее укус содержит достаточно яда, чтобы погубить сто взрослых человек или двести пятьдесят тысяч мышей. Водится она по преимуществу в засушливых районах в центре Восточной Австралии. Известно, что ее яд убивает за несколько минут. Сервас догадался, что в других обстоятельствах Ланг наслаждался бы леденящими кровь рассказами, но этой ночью он ограничился перечислением случаев с менее трагическим исходом, и лицо его выражало ни с чем не сравнимую муку и, возможно, изрядную долю вины. – Разве некоторые из ваших рептилий не подпадают под Вашингтонскую конвенцию? – спросил он Ланга. Писатель осторожно взглянул на него, но от ответа воздержался. Сервас направился в угол гостиной. – Идите сюда. Давайте поговорим здесь. Будем надеяться, что больше неприятных встреч не последует. – Эти животные очень пугливы, – не унимался Ланг, – так что большого риска нет. – Вы полагаете? По всей очевидности, это далеко не так… Сервас чуть не прибавил «глядя на вашу жену», но вовремя сдержался, посмотрев на опечаленное лицо овдовевшего писателя. – Сочувствую, мне очень жаль, – прибавил он. – Давайте присядем. Ланг уселся напротив него на канапе, подошедший Эсперандье устроился рядом с Сервасом. – Ничего не понимаю, – пробормотал писатель, качая головой. – Эти животные кусают только в том случае, если чувствуют угрозу. Вид у него был потрясенный. Сервас не узнавал в нем того вызывающе высокомерного, уверенного в себе человека, с которым был когда-то знаком. Сейчас романист был ошеломлен и, похоже, абсолютно искренне страдал. – Давно вы женаты? – Пять лет. – Расскажите мне, пожалуйста, что произошло. – Я уже все рассказал… – Я знаю, – сказал Мартен и слегка развел руками, словно извиняясь. – Но мы должны услышать это из ваших уст. Взгляд Ланга перебегал с одного на другого, потом остановился на Сервасе. – Значит, расследование будете вести вы оба? – Да. Ланг покачал головой, явно дольше, чем необходимо, задержав взгляд на Сервасе, и начал рассказывать тем бесстрастным тоном, каким обычно люди повторяют то, что уже много раз говорили. Он услышал какой-то звук – возможно, это был звон разбитого окна – и спустился вниз. Там его неожиданно ударили сзади. Когда он очнулся, то прежде всего поднялся наверх проверить, всё ли в порядке с Амалией, но в постели ее не было. Он принялся ее искать, а потом увидел, что дверь в помещение, где находились террариумы, открыта… – Обычно эта дверь закрыта? – Да. И заперта. – Вы не проверяли, может быть, что-то украдено? – спросил Эсперандье. – Не проверял. – У вас есть система охраны? – Нет. А зачем? У меня есть оружие. – Какой тип оружия? – Старая семизарядная «Астра». И разрешение есть. – Хранится в железном ящике? Он кивнул. – В спальне, в стенном шкафу. – Что еще там хранится? – Украшения жены, наличные деньги, наши паспорта, пистолет… – А есть еще что-нибудь, что можно было бы украсть? – Дорогие часы… – Где они хранятся? – В ящике моего письменного стола. – Вас не затруднит проверить? Ланг встал. Вернулся минуты через три и сказал, снова усаживаясь на канапе: – Он ничего не взял. – Он… А что дает вам повод говорить, что он был один? – подал голос Эсперандье. – Понятия не имею. Просто сказал, и всё. – Господин Ланг, я должен задать вам несколько вопросов… скажем так… личного свойства, – начал Сервас. На лицо писателя набежала тень, челюсти сжались, брови упрямо нахмурились, но он все же кивнул. |