Книга Ассистентка антиквара и город механических диковин, страница 30 – Варвара Корсарова

Cкептический вид босса уязвил ее, и Аннет распалилась. Ей очень хотелось, чтобы Максимилиан принял ее всерьез. Пусть поймет, какая она молодец. Выбрала свой путь и не свернет с него. Никакие трудности ей не страшны.

Максимилиан внимательно слушал, и его лицо поочередно отражало целую гамму не поддающихся определению чувств. Несколько раз он порывался что-то сказать, но лишь крепче сжимал губы, пока они не побелели; пробарабанил пальцами быструю мелодию по столешнице, поерзал на месте, страдальчески наморщил лоб и, наконец, смущенно прокашлялся.

Аннет замолчала, чтобы перевести дух, и Максимилиан решился. Он покачал головой, потер длинный подбородок и медленно произнес:

— Поразительно. Никогда не видел настолько неуверенного в себе человека с потрясающе низкой самооценкой.

В его голосе не было ни капли иронии. Аннет похолодела. Максимилиан подался вперед и продолжал:

— Наконец-то до меня дошло… ваш показной бунтарский дух, ваши выдумки и ваши причудливые наряды говорят об одном: вы боитесь. Вы выбрали маску и носите ее лишь потому, что постоянно сомневаетесь и считаете себя хуже окружающих. И поэтому решили зарыть свой настоящий талант в землю. Это проще, не так ли? Сейчас каждая поломойка и кухарка мечтает стать актрисой. Допустим, у вас получится. Но даже сделав решительный шаг, вы сомневаетесь. Вы ведь могли отказаться поехать со мной. Подумаешь, деньги и рекомендации! Записались бы на актерские курсы и вечерами работали. Упорно шли к цели. Но вы так не поступили, нет! Потрепыхались немного и сдались. Эта поездка позволила вам потянуть время еще немного, а заодно переложить право принимать решения на чужие плечи.

Аннет чувствовала, как по шее ползут красные пятна. Максимилиан словно раздел ее — нет, не раздел — освежевал, препарировал, и теперь она сидела перед ним, уязвимая и беззащитная. Как есть людоед!

Людоед смотрел на нее с досадой и сочувствием.

— Вы и сами этого не осознавали, верно? — сказал он, наконец. — Люди часто не понимают, что они действительно хотят и могут.

Аннет стало очень жарко, потом она ужасно разозлилась, а потом внезапно остыла и почувствовала смертельную усталость. Прекрасно. Максимилиан видел ее в самые неприглядные минуты, а теперь еще и знает все ее слабости. Ну и пусть. Хуже уже быть не может.

Максимилиан тем временем продолжал говорить, тихо, но внушительно.

— Наверное, я сильно уязвил вашу гордость и в эту самую минуту вы меня ненавидите. Пускай. Вот что скажу: не уходите в мир фантазий, Аннет. Жизнь — не синематографический роман, где героине все подносят на блюдечке только потому, что она хорошая, красивая и острая на язык. Битву нельзя выиграть только на словах. Часто приходится идти на жертвы и не думать о последствиях. А вы, Аннет, куда сильнее, чем вы думаете.

Она молчала. Как теперь с ним разговаривать? Наконец, сухо произнесла:

— Вы закончили разбирать меня по косточкам? Если да, то вернемся к Лазурному поэту, вы не против?

Максимилиан откинулся на спинку, вздохнул и сделал неопределенный жест рукой. Аннет спросила, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно:

— Вы думаете, Вальвазор тоже увидел в хронограмме что-то странное, и его решили убрать? А теперь пришел мой черед? Может, и с дирижабля меня хотели выбросить неспроста?

— Пока у нас нет оснований делать такие выводы.

— Это был кто-то из наследников Жакемара, — решила Аннет. — Кстати, все они слышали, как я расписывалась в любви к розам. Поэтому злоумышленник решил использовать розу как приманку в ловушке. Ставлю на бургомистра или госпожу Соннери. Оба грубияны, и обоим я не понравилась.

— Весомый довод, ничего не скажешь. Ладно, допустим, вы правы.

— Ну а вы кого подозреваете?

— Ставлю на шарманщика или хромого механика.

— Почему?

— Это я следую вашей логике. Называю тех, кто мне не нравится. Петр прикидывается простачком. А Ангренаж разбирается в механике и выглядит как заправский злодей из романа ужасов.

— Нельзя судить людей по внешности, — с упреком произнесла Аннет.

— А по чему еще их судить? Не преувеличивайте способность людей к мимикрии. Характер так или иначе отражается на лице, в манере одеваться и вести себя. Дамочки из благотворительных организаций любят повторять, что внешность — не главное в человеке, и смело подбирают на улице оборванца с клеймом каторжанина. Знаете, сколько таких дамочек потом находят с перерезанным горлом?

— И все же вы не правы. Я разбираюсь в людях. Карл на злодейство не способен.

— Не обижайтесь, но вы разбираетесь в людях как кошка в огурцах. Сужу по вашему отношению ко мне.

— Зря вы так про кошек, — парировала Аннет. — В поместье моего деда есть кот, который лакомится огурцами в теплице. Он грызет только самые сладкие, а горькие не трогает.

Ехидный обмен любезностями, полный взаимных уколов, помог ей прийти в себя. Неловкость и злость первых минут, когда Максимилиану вздумалось вывалить на нее свои умозаключения, исчезли. Теперь она чувствовала себя в его компании иначе — свободнее, легче. Можно говорить, что хочешь, и вести себя, как хочешь.

Максимилиан рассмеялся.

— Ладно, уговорили. И все же хромой механик мне не нравится. Он смотрит на вас таким приторным взглядом, что хочется отхлестать его по щекам.

— Экий вы задира! — произнесла Аннет с упреком. — Когда вы ушли в гостиницу, я сидела у фонтана и видела, как наследники Жакемара прогуливались рядом. О, послушайте! Вспомнила: я ведь встретила Швица — ну, того грубияна с дирижабля! Это точно был он. Любой из них мог прокрасться ко мне в номер.

— Вот как? — скептически произнес Максимилиан. — Если призвать здравый смысл, то никого подозревать мы не можем просто потому, что ничегошеньки пока не знаем и все наши подозрения ни на чем не основываются. На дирижабле вы никого не видели. Происшествие с купидоном могло быть простым совпадением. Как утверждает скользкий управляющий, вы могли спустить предохранитель случайно. А роза… сами положили ее к ногам купидона и забыли. А потом по рассеянности выбросили, когда ринулись ко мне в номер. Кстати, где тот цветок, что всучил вам в музее Ангренаж?

— Кажется, выкинула, как только мы вышли на улицу. Максимилиан, я что, совсем дурочка, по-вашему?

— Тихо, тихо, не заводитесь, — успокоил ее Максимилиан. — Я просто перебираю варианты. Больно все странно. И мне, уж простите, хорошо известно, что вы особа с богатым воображением.

Аннет надулась, но Максимилиан примирительно сказал:

— Я склонен вам верить. Передайте меню, будьте добры. Поужинаем, а потом поднимемся в гостиную и хорошенько изучим Лазурного поэта. Его доставили час назад. Заодно подумаем, чем вы могли не угодить злоумышленникам.

После ужина, за которым Аннет не смогла проглотить ни кусочка, поднялись в номер Максимилиана. Босс отпер дверь, опустил шторы и зажег настенный светильник под оранжевым абажуром. Аннет с любопытством осмотрелась.