Онлайн книга «Падение Ворона»
|
– У тебя и ночью жизнь кипит! – удивилась Марина. – Уже четыре часа, мне домой надо… Привести себя в порядок и поспать перед работой… – Какая работа – сегодня суббота! И вообще… Зачем тебе уходить? Оставайся со мной, вместе жить будем! – Ничего себе! – изумилась Марина. – И в какой роли я буду с тобой жить? Постоянной любовницей? Сожительницей? Что ты мне предлагаешь? Ворон вздохнул и зачем-то понюхал руки. Они пахли смазкой. – Предлагаю выйти за меня замуж. – Замуж? Ты серьезно? – Марина перестала улыбаться. Повисла неловкая пауза. – Вполне! – И как ты себе это представляешь? – Да как обычно… ЗАГС с кольцами, потом свадьба… – И за одним столом весело гуляют прокуроры и бандиты? – Нет. Люди. Просто люди. На которых не написано – кто они такие. У наших, кстати, ни формы, ни удостоверений нет. И твои вполне могут оставить их дома… – Нужно подумать, – ответила Марина. – Нужно, – кивнул Ворон. – Дело непростое, надо решить ряд проблем. Но я их решу. Хотя пока поберегись. Ходи с пушкой, а лучше вообще возьми больничный… – Это, наверное, самое пугающее предложение о замужестве, которое слышала девушка… Тем более что мне тоже придется докладывать своему начальству… – А что тут докладывать? Константин Воронов не судим, претензий у ментов к нему нет. А какие у него друзья – никого не касается. Ты же не за них выходишь замуж! – Дай мне время, – повторила Марина и зачем-то завернулась в простыню. Очевидно, чтобы соответствовать официальной важности момента. Но Ворон сразу развернул ее обратно. Он вообще не любил официальности. * * * На Лысой горе было, как всегда, пустынно. Только впечатление это могло быть обманчивым: за тишиной и пустынностью вполне могла прятаться засада. Так думал каждый, из живущих здесь зубров старого криминального мира. Хотя кому сейчас интересны местные обитатели… Все их дела пылятся в архивах, да звучат воспоминаниями на редких общих застольях. Чаще всего, это поминки… Ворон зашёл во двор и только захлопнул калитку, как из-за дома выбежал Волк. На этот раз он не лаял – напротив, вилял хвостом и ласково терся об ноги. То ли узнал, то ли колбасу учуял. И мать вышла на крыльцо, наверное, в окно увидела. Стала молча, сложила руки перед собой, привычно закрывая татуировку. Что-то не в духе, сразу видно… – Привет, мам! Продуктов вот привёз… Ворон протянул матери большую тряпичную сумку, из которой торчала палка варёной колбасы и батон белого хлеба. Но она не шевелилась, будто раздумывая: брать – не брать? Наконец, все-таки взяла. – Спасибо! Есть будешь? – Нет. Ел недавно. – Как знаешь. Все равно на стол соберу, отец голодный… Захочешь, тоже чаю попьешь. Она скрылась в доме. Отец сидел за столом, под старой яблоней, не поворачивая головы, как будто не видел гостя. Брал из стоящей перед ним тарелки спелые яблоки, резал на дольки острым самодельным ножом с наборной плексигласовой ручкой и складывал в кастрюлю. Упавшие с дерева перезрелые яблоки плавали в наполненной водой яме под водопроводным краном и лежали вокруг на земле. Сладковатый запах гниющих фруктов навевал Ворону ностальгию по беззаботному детству. Только похоже, что сегодня здесь ему рад только Волк. Да и то из-за колбасы. Ну, отец-то всегда смурной, а вот мать… Странно… Поругались предки, что ли? Так вроде с тех пор как отец бросил пить, у них и повода не было… Ворон подошёл к столу. – Здравствуй, батя! – Здорово, если не шутишь! В глаза не смотрит, поигрывает зэковской поделкой, как будто очень занят. Ворон переставил табурет и сел напротив. Отец продолжил своё занятие, иногда отправляя ломтики не в кастрюлю, а в рот. Всем своим видом он показывал, что не собирается отвлекаться на всякие пустяки – вроде визита единственного сына, ненадолго приехавшего с чужбины. Ворон замялся. – Бать, тут проблема нарисовалась, я перетереть пришёл… – О как? – картинно вскинул седые брови Егор Петрович. – А я, грешным делом, думал, что прокурорша твоя мне повестку передала! Ты же у них теперь этот… внештатный помощник! Как башляют – нормально? – Знаешь уже? – Да уже весь город знает! – Отец раздраженно вонзил финку в стол, прямо через клеенку. Плексигласовая рукоятка дрожала, серый клинок надрывно «пел», выдавая, что откован из рессорной стали. – Тебе обычных тёлок мало, что ли? У нас своя стая, у них – своя. Что непонятного? – Все понятно… – Так чего ж ты к чужим лезешь? Или «закона» нашего не знаешь?! – Да ты послушай, прежде, чем за горло брать! – вспыхнул Ворон и, схватив за наборную рукоятку, остановил нагнетающую нервозность дрожь «пера». Гудение прекратилось, наступила тишина. – Я же сначала не знал, кто она. А на суд пришли – глядь, а она в прокурорском мундире! – И отгрузила Серому по полной, – кивнул Молот. – Так? – Ну, так… – А ты что? Порадовался? – Что, что… Она ему приговор отменит. Все как надо сделает. – Так вы теперь что – заодно?! – Вроде того… Мы с ней в два ствола «кустовиков» завалили… Так что, теперь кровью повязаны… Отец заинтересованно вскинул брови. – Как же так вышло? Ты что, в засаде с ней сидел, что ли? Молот еле заметно улыбнулся. Если можно назвать улыбкой прищур глаз и чуть приподнятые уголки губ. Улыбаться в привычном понимании слова он не умел. – Бать, мне не до шуток сейчас! – Это точно! Мне тоже не до шуток. И матери… Молот замолчал. Настроение его менялось мгновенно. Было видно, что он встревожен и напряжённо размышляет. В тишине прошло минуты три. Ворон знал, о чем он думает. Если сына признают ссучившимся, то ответ придется держать и отцу. А может, и матери. Было слышно, как яблоко ударилось о крышу дома, скатилось по шиферу и шлёпнулось в траву. Из дома вышла мать с подносом. Поставила на стол чайник, чашки, тарелку с бутербродами. Но не ушла, как обычно: уперла руки в бока, требовательно рассматривая провинившегося сына. – Это ведь она, сука, меня беременную на зону отправила за соучастие! – зло сказала мать, как будто участвовала в предыдущем разговоре. – Ее тогда еще на свете не было, – заметил Ворон. – Какая разница! Значит, ее мамаша, или другая мусорская тварь! А ты теперь с ними снюхался! – Дай мне с сыном поговорить! – перебил Молот. |