Онлайн книга «Падение Ворона»
|
Константин вырвался из тяжелого, липкого сна и обнаружил себя сидящим на постели в холодном поту, с пистолетом в руке, всегда лежащим под подушкой! Сердце колотилось. Но все было тихо и спокойно. Он встал и осмотрел дом. Все нормально, Джузеппе спокойно спит в цокольном этаже, куда выведена сигнализация с периметра двора. Ворон все же осторожно выглянул во двор, ярко освещенный перекрестными лучами небольших прожекторов. Никого. К чему такой сон? Его пернатые сородичи расклевывают людей… Правда, это вороны, а он Во`рон! Но это слабое утешение! Нехороший сон, это какой-то грозный знак! И ощущение потери в душе… Неужели Марину… Да я их змеиное гнездо выжгу! Заснуть больше не удалось, он строил планы спасения Марины, но понимал, что только в кино похищенную неделями держат в заложниках, отодвигая все гадости, которые можно с ней сделать «на потом». В реальной жизни все делают немедленно. И возможно, она уже в тайной забетонированной могиле, где ее никто и никогда не найдет… Недаром каждый год бесследно пропадают десятки тысяч человек – не на Луну же они улетают! Но если не спасти, то отомстить… Узнать, кто к этому причастен и раздавить, как гусениц… Он еле дождался утра и позвонил в тиходонский офис. Ответил Ящер. – Что там у вас происходит! – заорал Ворон. – Проблемы, Костян, – ответил тот. – Гангрена со своими мокроделами к Молоту пошел, предъяву за тебя делать. – А он всех четверых завалил вглухую! – И правильно сделал! А где Марина? – Какая Марина? – Какая, какая! Твою мать! Жена моя! – Так это никто не знает… Пацаны на Гангрену думают… – А отец с матерью где? – Пропали. Домик их сгорел, но их внутри не было! Из разговоров, вроде, они уйти успели… – А Оскаленный? – Похоже, на дно залег. Говорят – заболел… Ворон виртуозно выругался. – Ладно, я на днях приеду, разберусь: кого лечить, кого – мочить… – Не надо, Костян, – вроде как с сочувствием сказал Ящер. – На тебе сходка «минус» поставила! И ты уже нам не бригадир! Ворон медленно положил трубку. Это значит – кто его увидит, должен убить. «Минусуют» иногда целые «хаты», где нарушали «закон». И каждый, кто в ней жил, несет на себе этот каинов знак до этапа, пересылки, своей зоны, словом, до любого места, где выпадет возможность спросить с него, как с гада… И никто не уходит от ответа… Так что он сейчас, как зачумленный – пацанам западло к нему даже подходить… Он даже не стал выходить из дома. Джузеппе наскоро сварганил какой-то завтрак, они поели. Несколько раз он звонил в местный офис – в «Луну», но там никто не брал трубку. И по рации ни Морпех, ни Погранец, ни командиры «троек» не отзывались. Неужели и здесь его низвергли?! Он сел в кресло, налил стакан коньяка и стал пить мелкими глотками, чтобы снять напряжение. Но коньяк не действовал. Ворон сидел в оцепенении, ожидая очередных плохих новостей. И дождался. В обед позвонил Лисица. – Слышал, родителей твоих грохнули? – сообщил он своим хриплым, каркающим голосом. – Под Ломакино из поезда выбросили! – Кто?! – заскрипел зубами Ворон. – На каких-то бомжей списали. Только они уже тоже дохлые… А перед этим, вроде, заказчика застрелили… Эту чушь по ящику показали, с фотками. Тот, кто вроде заказчик – похож на одного фраера ушастого, только он никогда никого не заказывал: сам был на подхвате, как исполнитель… – Мне наплевать на исполнителей, я с Креста спрашивать буду! – заорал в трубку Ворон. – Ты, Костюня, охолонись… У тебя еще спрашивалка на Креста не выросла… Придет время, спросим. А пока занимайся своими делами, что я тебе поручил. Дела-то важные… А о них гнильца непонятная просочилась… – Какая еще гнильца?! Куда просочилась?! Лисица замолчал, будто жевал что-то. Но Ворон знал: это у него привычка такая – обдумывать серьезный разговор, да челюстями при этом двигать. – Те цифирки, что я тебе дал, они никуда не убежали, Костюнчик? Ворон сразу понял, что речь идет о счете, и у него похолодело под ложечкой. – А куда они могли убежать? – Да в том-то и дело, что не могли, – вроде как хохотнул Лисица. – Ног-то у них нету! Не обращай внимания, это я просто так спросил, из любопытства… Ласковость и веселье Пита Лисицы были плохими признаками. Очень плохими. К тому же, он никогда ничего не спрашивал «просто так» и праздным любопытством не отличался. Неужели «Мефистофель» как-то неосторожно проявил интерес к счету и у Пита звякнул сигнал тревоги. – То, что ты мне дал, никогда никуда не убегало, и ты это знаешь! – резко ответил Ворон. – Конечно, знаю, Костянчик! Потому с тобой и разговариваю по-братски, – прежним елейным тоном продолжил Пит. – А если бы не знал, то не по телефону бы говорил. У тебя как, с ногами все в порядке? – Слава Богу… – Ты набожный стал, это хорошо… А то я слышал, но не верил… Кстати, там мальчонку невинно убиенного, Сашу Гревцова, из трубы-то вымыло… Дожди очень сильные были! Ты бы заслал его родителям денежку поминальную. Да свечку поставил… Ворон молчал. Откуда старый вор все это знает? Да еще в деталях? – Услышал меня, Костюня? Я ведь теперь тебе заместо отца и заместо матери… – Услышал. – Это хорошо. И что ноги в порядке – тоже хорошо. А то ведь знаешь, как бывает: какой-нибудь фрайер ушастый, харкотина позорная, чужое добро стырит да норовит с ним убежать. Поневоле приходится ему ноги отрубать… – А мне ты зачем это говоришь? – с вызовом спросил Ворон. Это была большая дерзость: с Питом Лисицей так разговаривать нельзя. Но тот никакой дерзости не заметил, или сделал вид, что не заметил. – Уму-разуму учу, Костюня. Кто теперь вместо меня это сделает? Какой-нибудь новый дружок из местных? Который, вроде как, все может? Ты ему не верь! Отрубленные ноги он назад не прирастит! «Знает, гад, все знает! – Ворона даже пот прошиб. – Бежать надо! Прямо сейчас, немедленно!» – Да что тебе дались эти ноги?! – А то, что если у тебя ноги в порядке, так подойди, да отопри мне дверь, я же к тебе в гости приехал, а ты меня на улице держишь! Вот и все! Ворон вскочил и заметался по дому, как пойманный заяц. Выглянул в окно – там никого не было. – Джузеппе, тревога! Тот мгновенно выбежал с автоматом. – Стань напротив двери, если что – мочи всех подряд! Ворон выглянул в глазок. Никого. Отпер замки, открыл тяжелую дверь. Никого. Вернулся к телефону. – Алло! – Что ты всполошился, Костюня? Шучу я. Как бы я из-под твоей двери с тобой по телефону базарил? |