Онлайн книга «Империя тишины»
|
И все истории, услышанные в детстве, вернулись ко мне, все сказки о людях, которых насаживали на вертел и жарили на плазменном огне, о том, как Бледные ели по ночам младенцев и человеческие мозги. Пропаганда Капеллы, или, по крайней мере, я в те времена верил, что это пропаганда. – А мы едим, – прошипело Уванари. – Если понадобится. – Это бесполезно, – заявила Агари, легким касанием руки закрывая голографические подсказки на своем терминале. – Бесполезно! Она повернулась к катарам и остановилась на пороге какого-то невысказанного решения, сомневаясь в том, как следует поступить. Инквизитор тоже была в лабиринте, такая же потерянная, как и я сам. «В-в-вау! В-в-вау!» В углах камеры запульсировали огни аварийной сигнализации, без слов взревела сирена. Глаза Уванари – два глубоких темных колодца – повернулись ко мне. Агари замерла, уставившись в потолок. Даже я вздрогнул, хотя и ожидал вмешательства. – Что такое? – из осторожности первым спросил я. Инквизитор сверилась со своим терминалом, ругаясь вполголоса. – Опять перебои. Меня не интересует, насколько серьезно пострадали генераторы во время волнений, – готова поклясться, что кто-то специально это делает. Я старался сохранить серьезное выражение лица, думая о Валке и ее еретическом тавросианском импланте. Есть у нее дипломатический статус или нет, но она по моей просьбе преступила черту. «В-в-вау! В-в-вау!» В терминале Агари тоже взвыл сигнал тревоги, она ударила по кнопке и поднесла устройство к губам: – Что? Я не расслышал ответ – инквизитор получила его через проводящую вставку, спрятанную за ухом, – но ее смуглое лицо побледнело. – Ну так успокойте их! – сказала она. – Нет! Нет, будь они прокляты! Используйте станнеры. Станнеры, я сказала. – Ее взгляд заметался между мной и катарами. – Нет! Я уже иду! «В-в-вау! В-в-вау!» Я поспешил к ней и снова спросил, хотя и догадывался, каким будет ответ: – Что такое? Что случилось? – Сбой питания в западном крыле. Все видеокамеры отключены. «В-в-вау! В-в-вау!» В этот момент я боготворил Валку. – Еще один сбой? Постойте, в западном крыле? Там же остальные… Я умолк и бросил взгляд туда, где висело на кресте Уванари. Трудно сказать, слышало оно нас или нет, поскольку голова его снова упала на грудь, а дыхание стало прерывистым. Инквизитор нахмурилась – не подозрение ли мелькнуло в ее взгляде? – и устремилась к двери, уже открывшейся под шипение гидропривода. – Идемте, Марло… Я не двинулся с места и оглянулся через плечо на Уванари. – …Идемте. Вы нужны нам. Другие сьельсины… – Позвольте мне остаться. – Нет. – Дайте мне поговорить с ним, – я оглянулся на катара, – один на один. – Они нападают друг на друга. Вы пойдете со мной, немедленно. Я заскрежетал зубами так громко, как только сумел, и ткнул пальцем в пол под нами. – В прошлый раз, когда вы оставили меня одного с заключенным, я продвинулся дальше, чем вы за две недели, с вашим отрубанием пальцев и поджариванием на медленном огне. Дайте мне пять минут. Нет, десять. Сирены продолжали пронзительно визжать, красные и белые огни свивались спиралями на стенах и потолке. Словно только что додумавшись до этого, я добавил: – До тех пор, пока вы не успокоите остальных. «В-в-вау! В-в-вау!» Инквизитор обдумывала ответ, наверное, целое столетие. Агари была не из тех, кто привык к нехватке времени; обычно она контролировала каждое слово и каждую деталь ситуации. Хаос раздражал ее, нарушая сложившийся внутренний порядок. Страх отравляет, и сейчас именно это с ней и происходило. Я прикусил щеку, чтобы сдержать фамильную кривую усмешку Марло, что грозила прокрасться на мое лицо и лишить меня возможности осуществить план. Ответ инквизитора скорее напоминал выдох, унылый и бесформенный, как сьельсинское «да». – Ром, останешься с ним, – она ткнула пальцем в одного из катаров, – а ты пойдешь со мной. И Агари умчалась в вихре разлетевшейся от резкого движения черной мантии, в шипении гидравлического привода двери, забрав с собой второго катара и все мои надежды на удачу. Катары. Я совсем забыл об этих трижды проклятых катарах. Они всегда молчали и поэтому полностью ускользнули от моего внимания. Глупо, очень глупо получилось. Катар Ром молча стоял в углу. Я не решился спорить с приказом. Когда все кончится, когда я сделаю то, что пообещал самому себе, мне хватит и других обвинений, без показаний катара о том, что я пытался отослать его. Но если он будет рядом, у меня ничего не получится. Я подошел ближе, надеясь, что мой шепот достигнет его ушей сквозь завывание сирен. – Eka yitaya, – извинился я, сжимая в руке зачехленный нож. – Я не могу выполнить твою просьбу. Сьельсин поднял голову и, даже закрепленный на пыточном приспособлении, посмотрел на меня сверху вниз. В свете красных аварийных ламп глянцевые зубы приобрели оттенок человеческой крови. Трудно сказать наверняка, но мне показалось, что его черные глаза скользнули по фигуре катара в углу. Затем поднялись вверх, к мигающим аварийным огням на металлической стене у самого потолка. – Это сделал ты? Надеясь, что те, кто следил за мной, не заметили этой едва уловимой гримасы, я оскалил зубы. Мне хотелось рассказать сьельсину о том, что меня фактически вынудили отступить, но я должен был исполнить свою роль. Пусть даже это роль из эвдорской мелодрамы. – Значит, ты уже встречалось с людьми раньше? Уванари издало тот ужасный завывающий свист, который заменяет его сородичам смех, хотя и слабее тех, что я слышал прежде. Сьельсин выпятил подбородок в одном из немногих жестов, по чистой случайности оказавшихся общими для наших рас. – Теперь вопросы задаешь ты? – Прошу тебя! Я с беспокойством оглянулся на катара. Он стоял на том же месте, неподвижный, жуткий призрак поражения, стоял слишком близко. Я отошел на шаг. Сьельсин резко выдохнул через разрезы ноздрей: – Да. – Saem ne? – спросил я. «Где?» Оно не ответило, а вернулось в прежнее мрачное состояние, уверенное в том, что его мучения еще не кончились. Это было всего лишь короткое затишье – или было бы, если бы не сирены. А потом это случилось. Сирены умолкли, все огни погасли, кроме служебных сигналов на хирургической тележке катаров – крошечных, словно звезды на небе, индикаторов, почти не прибавлявших света в темном помещении. Энергия пропала. Видеокамеры отключились. Отключилось вообще все. Если бы не катар, мы бы надолго остались одни, и я смог бы выполнить просьбу сьельсина и свое невысказанное обещание избавить его от всего этого. |