Книга Лунное искушение, страница 89 – Дженнифер Ли Арментроут

Гейб постоянно ухаживал за ней с тех пор, как ее перевезли в его комнаты. Признаться, девушке это даже нравилось. А кому бы не понравилось?

— Становится прохладно, — заметил он, глядя за перила. Ветер небрежно трепал его волосы. — Хочешь, пойдем внутрь?

Но Никки хотела другого.

Она была готова к тому разговору, который он ей обещал, потому что желала знать, что между ними происходит. В последних пару дней Гейб вел себя как влюбленный мальчишка, заботился о ней, спал рядом и просыпался всякий раз, когда она видела кошмар.

Но они не целовались. Не было никаких озорных или веселых прикосновений, никаких доверительных разговоров. Они находились в режиме ожидания.

Никки уже отдала свое сердце Гейбу. Во второй раз. Она должна знать, будет ли третий, потому что не собиралась больше гоняться за этим мужчиной.

— Хочу, чтобы мы поговорили, — сказала она, глядя на него снизу вверх. — Ты обещал, думаю, пришла пора.

Гейб на мгновение застыл, и в ней зародился страх.

— Да, пора поговорить.

Она прерывисто вздохнула.

— Тогда начинай.

— Я снова и снова прокручивал этот разговор у себя в голове, хотел, чтобы он прошел идеально, понимаешь? Потому что ты этого заслуживаешь. — Он прислонился к перилам, ладонями обхватив лозу. — Так что я мысленно подсчитал, сколько раз облажался с тех пор, как проснулся однажды утром и назвал тебя чужим именем.

Когда-то ничто не причиняло Никки больше боли, чем воспоминание об этом моменте, но в последних пару недель она поняла, что это всего лишь точка на радаре событий, которые могут с головой окунуть тебя в долгие годы интенсивной терапии.

— И я обнаружил, что список довольно длинный, — сказал Гейб иронично. — Такой длинный, что я даже не знаю, как нам удалось сохранить отношения.

Она сама задавалась тем же вопросом, но обычно гнала эту мысль, потому что напрашивался следующий вопрос: не позволяет ли она ему попросту вытирать об себя ноги?

— Но самое непростительное, что я сделал, — не рассказал тебе о Вильяме и то, как я ответил, когда ты спросила о нем. Меня застали врасплох. Сработали защитные механизмы. Это меня не извиняет, — добавил он. — Я не должен был реагировать так.

— Почему ты не поделился со мной? Если не считал, что это не мое дело, то в чем истинная причина?

Он отвел взгляд, тяжело вздохнув.

— Мне было стыдно. Не потому, что у меня есть сын. Боже, нет. А потому, что у меня есть сын, которого воспитывают бабушка с дедушкой, которого я не знал пять лет. Сын, в жизни которого я все еще не принимаю участия и который живет далеко от меня. Таким непросто делиться.

— Понимаю, но ты не знал о его существовании, пока его бабушка с дедушкой не позвонили тебе. И не можешь казнить себя за то, что не находился рядом.

— Ты серьезно защищаешь меня сейчас? — Его голос звучал потрясенно.

— Я все еще думаю, что ты засранец из-за того, как обошелся со мной, — сказала она серьезно. — Но факты — упрямая вещь. Эмма по какой-то причине скрыла от тебя Вильяма. Это не твоя вина.

— Но мы и сейчас не вместе.

— Потому что ты позволяешь его деду и бабушке вмешиваться в ситуацию. Я не утверждаю, что ты идеально все уладил, но сделал лучшее, что мог, находясь в своем положении.

Он немного помолчал.

— Знаешь, никогда не пойму, почему Эмма не рассказала о нем. Что такого плохого во мне, что она даже не захотела сообщить мне о сыне?

— Не взваливай всю вину на себя. — Никки наклонилась вперед, не обращая внимания на боль в ребрах. — Ты неидеален, а семья у тебя несколько странная, но какими бы ни были причины, это ее вина, а не твоя.

Когда Гейб промолчал в ответ, девушка добавила:

— Я знаю тебя с детства, Гейб. Нет ничего, что заставило бы меня думать, будто ты будешь плохим отцом. Никаких причин, по которым я считала бы, что ты не должен участвовать в воспитании ребенка.

— Даже если бы знала, что я помог убить кого-то?

Внутри у нее все сжалось.

— Я уже знаю.

— Что? — Он побледнел.

— Сабрина сказала мне, когда поведала о Вильяме. В общем, я…

— Что?

Она резко выдохнула.

— Знаю, что случилось с Эммой. Может, я плохой человек, но он получил, что заслуживал. Я ведь могу негативно относиться к тому, кто сделал нечто подобное?

Гейб промолчал.

Она глубоко вздохнула.

— Я убила Паркера, помнишь?

— Это другое. Ты защищала себя.

— А ты защищал женщину, которую любишь.

— Это не одно и то же.

Никки посмотрела на него.

— Если она решила скрыть от тебя существование Вильяма из-за того, что случилось с напавшим на нее, то это ее выбор. Я не могу судить Эмму. Могу лишь сказать, что я бы сделала на ее месте.

Взгляд его стал напряженным.

— И что бы ты сделала?

— Я бы захотела помочь тебе.

Он приглушенно хохотнул.

— Да, ты бы захотела.

— Я бы помогла, — настаивала она. — Мне не нравится думать, что я убила кого-то, но сделала это, чтобы выжить, и при любом другом исходе я бы тут не сидела. То, что произошло с вами, — другое, но случившееся перевернуло мои взгляды на многие вещи.

Она наблюдала, как Гейб медленно кивнул, и поняла, почему он хранил такой важный секрет. Ей это по-прежнему не нравилось. Простит ли она его? Стоит ли он прощения?

В глубине души она уже знала ответ на этот вопрос.

Он едва заметно улыбнулся.

— Знаешь, я представлял себе этот разговор в разных обстоятельствах. Может, за ужином при свечах или после того, как мы затрахаем друг друга до изнеможения.

При мысли о последнем внутри у девушки затеплилось желание.

— Но один мудрый человек, которого ты очень хорошо знаешь, сказал, что нет неправильного момента, чтобы сказать кому-то, что любишь.

Никки вытаращилась на него, не уверенная, верно ли расслышала.

— Что? — прошептала она.

Его улыбка стала робкой, почти мальчишеской.

— Я люблю тебя, Ник.

— С каких это пор, — пробормотала она.

Он расхохотался.

— Не знаю. Думаю, с тех пор, как ты велела мне самому убираться в своих комнатах.

Она отшатнулась.

— Вот как?

— Ну да, а может, с того раза, когда ты впервые кончила с моим именем на губах.

— Пожалуйста, прекрати приводить примеры.