Книга Хрупкое равновесие, страница 141 – Рохинтон Мистри

— А я еще буду нести сундук, — прибавил Ом.

— Нет, так нельзя, — возразила Дина. — Ты снова повредишь руку. — И она предложила перевезти сундук к Нусвану, притворившись, что сундук из ее вещей. Как только портным понадобятся пожитки, они смогут получить их с черного хода. Дом большой, и Нусван ничего не заметит. На кухню брат никогда не заходит, если только с ним не случается припадка экономии, когда он проверяет все подряд.

— Послушайте, я придумал, где вам ночевать, — сказал Манек.

— Где?

— У меня в общежитии. Проскользнете ко мне в комнату вечером, а рано утром уйдете. И сундук можно там оставить.

Они как раз обсуждали насколько реально это предложение, когда в дверь позвонили. Пришел Хозяин.

— Слава богу, вы здесь! — Ишвар и Дина бросились к нему как к своему спасителю.

Ому это напомнило хныканье Шанкара, подкатившего в лагере на тележке к Хозяину и по-собачьи ластящегося к нему. Его передернуло от этого воспоминания. С какой гордостью тогда Ишвар и Ом заявили Хозяину, что они портные, а не попрошайки.

— Что стряслось? — спросила Дина. — Мы ждали вас вчера вечером.

— Извините, меня задержал непредвиденный случай, — ответил мужчина, наслаждаясь всеобщим вниманием. Он привык к поклонению нищих, но уважение со стороны обычных людей льстило его самолюбию.

— Всему виной чрезвычайное положение — от него одни проблемы.

— Нет, дело не в чрезвычайном положении, — сказал Хозяин. — Моя проблема связана с бизнесом. Когда я ушел от вас вчера утром, мне сообщили, что двое моих нищих — муж и жена — найдены убитыми. Я сразу помчался на место преступления.

— Убитыми! — воскликнула Дина. — У кого поднимется рука на бедных нищих?

— Такое случается. Убивают за собранную милостыню. Но тут случай особый — деньги не тронули. Возможно, замешан маньяк. У них забрали только волосы.

Ишвар и Ом вздрогнули и судорожно сглотнули.

— Волосы? — удивилась Дина. — Срезали с голов?

— Именно так, — сказал Хозяин Нищих. — Обстригли до последнего волоска. У мужа и жены были прекрасные волосы, для нищих это необычно. У многих из них длинные волосы — они не могут позволить себе стричься у парикмахера, но шевелюры у них всегда грязные. Однако эти двое отличались от остальных. Они часами приводили волосы в порядок, помогали в этом друг другу, вычесывали гнид, мыли волосы, где только могли — под дождем или под струей из-под шланга, когда поливали тротуары.

— Как трогательно! — сочувственно произнесла Дина, слушая его почти нежное описание этой любящей пары.

— Вы удивитесь, насколько нищие похожи на обычных людей. В результате такого ухода волосы у них стали просто роскошные. Впрочем, для дела это было плохо. Сколько раз я просил их взлохматить волосы, испачкать наконец, чтобы вызывать у людей жалость. Но супруги отвечали, что волосы единственное, чем они могут гордиться, неужели я лишу их даже этого?

Он помолчал, понимая, что последует следующий вопрос.

— Что мне оставалось? У меня доброе сердце, и я сдался. А теперь за красивые кудри они заплатили жизнями. А я потерял двух хороших работников.

Хозяин повернулся к портным.

— Что случилось? На вас лица нет.

— Да нет, все в порядке, — запинаясь произнес Ишвар. — Просто мы удивлены.

— Полицейские тоже удивлены, — продолжил мужчина. — Им уже поступали жалобы: таинственно пропадали длинные косички и «конские хвосты». Женщины идут на базар, делают покупки, возвращаются домой, смотрят в зеркало и видят, что волосы исчезли. Но убийство? Такого раньше не было; физического вреда не наносили. Поэтому полицейские так заинтересовались этим убийством. Им нравится разнообразие. «Маньяк, помешанный на волосах» — так окрестили они этот случай.

Хозяин открыл закрепленный на запястье кейс и вытащил оттуда пухлую пачку банкнот. Цепочка позвякивала, пока он пересчитывал деньги.

— А теперь перейдем к делу — эта сумма покроет ваши убытки. Можете продолжать работать.

Ишвар не решился принять деньги — у него тряслись руки. Их взяла Дина. Сжимая в руках две тысячи рупий, она все еще не могла поверить, что домовладелец сдался.

— Вы хотите сказать, что мы можем здесь остаться? И это безопасно?

— Конечно, можете. Я сказал, что проблем больше не будет. Эти люди совершили ошибку.

Портные быстро закивали, призывая Дину поверить его словам.

— Только один вопрос, — сказал Ишвар — А что, если домовладелец пришлет новых бандитов?

— Пока вы платите мне, он не найдет никого, кто побеспокоит вас. Уж за этим я прослежу.

— А когда мы выплатим долг?

— Это будет зависеть от вас. Наш контракт всегда можно продлить. Процент небольшой — ведь вы друзья Шанкара. Кстати, он шлет вам привет. Говорит, что давно вас не видел.

— Из-за этих неприятностей мы уже несколько дней не были в «Вишраме», — сказал Ишвар. — Увидимся там завтра. Я еще вот что хотел спросить: как там дела у хозяина обезьян и его двух детишек?

— Хорошо — у детей, я хотел сказать. Они способные, быстро учатся. А с мужчиной я с тех пор не виделся. Больше в лагерь не ездил. Но его сильно избили — может, уж и на свете нет.

— Пророчество старухи почти сбылось, — сказал Ом.

— Какое пророчество? — заинтересовался Хозяин.

Портные рассказали ему, что случилось ночью в поселке, когда обезьян загрызла собственная собака циркача, и старуха произнесла загадочные слова.

— Я точно помню, что она сказала, — продолжил Ом. — «Потеря обезьян — не самое худшее, что с ним случится, а убийство собаки — не самое страшное убийство, какое он совершит». И он действительно убил Тикки, чтобы отомстить за Лайлу и Маджно.

— Какая страшная история! — ужаснулась Дина.

— Просто совпадение, — сказал Хозяин. — Я не верю в пророчества и предрассудки.

Ишвар кивнул:

— А дети счастливы без него?

Мужчина сделал свободной рукой неопределенный жест.

— Они привыкнут. Жизнь не гарантирует счастья. — Той же свободной от цепочки рукой он сделал прощальный жест, но, выходя из дверей, остановился.

— Вы тоже можете помочь. Мне нужны двое новых нищих. Если увидите парочку подходящих на замену, дайте знать.

— Конечно, — сказал Ишвар. — Будем смотреть в оба.

— Но кандидаты должны отвечать определенным условиям. Сейчас покажу. — Мужчина достал из кейса большой альбом с записями и рисунками — что-то вроде драматургии нищенства. Переплет был изрядно потрепан, страницы загнуты.

Он открыл альбом на странице с карандашным рисунком под названием: «Дух сотрудничества»:

— Вот чего я давно пытаюсь достичь.