Книга Наследник огненной крови, страница 34 – Марина Суржевская

В наступившей мертвой тишине невыносимо громко сглотнул баронет Гульвик. Кажется, бедняга был готов лишиться чувств, и от позорного падения его удерживали лишь подпирающие с двух сторон пышнотелые дамы. Я прикусил язык. Бездна проклятая и Одри с ней. Кажется, мы слегка увлеклись!

Император и придворные выглядели, мягко говоря, шокированными. Очень мягко говоря. И я уже решил, что пора делать ноги, как на помосте раздался смех и хлопки.

— Браво! — хрипло сказал Люмис. — Великолепно! Я видел игру госпожи Лоель в театре, но, похоже, сегодня она превзошла саму себя! Это было очень… реалистично, не так ли господа?! Удивительное правдоподобие! Несомненный талант!

Император хмыкнул, но тоже захлопал, а следом подхватил и весь зал. Хлопок, второй, и вот уже дворец взрывается овациями!

— Браво!

— Талант!

— Какая изумительная постановка, надо будет обязательно посетить ее!

— Какая прекрасная сцена! Это вышло из-под пера Лариша? Он гений. Такой накал чувств!

— Блистательная Лоель!

Одри улыбалась, присев в реверансе.

— Убью, — прошипел я мерзавке, изображая поклон и продолжая изображать радушие. — Жестоко!

— Размечтался! — фыркнула златовласка.

— Музыку! — взмахнул рукой император.

Под звуки заигравших скрипок я схватил Одри за руку и потащил к колоннам.

— Вы куда? — пискнул Гульвик.

— Великой актрисе надо освежиться! — рыкнул я. — Не так ли?

— Я… м-м, да. Надо.

— Я жду вашего возвращения, дорогая! — расстроенно крикнул баронет. — Вы обещали мне танец!

— Лекс, ты мне руку сломаешь! — пискнула Одри, когда я, наконец, остановился.

— Ты что это там устроила? — я развернулся к ней.

— Спасала наши шкуры! — она демонстративно потерла запястье. — Что еще я должна была делать? Может, орать, что я не Лоель и не умею играть на сцене? Или грохнуться в обморок от ужаса?

Только сейчас я заметил красные пятна на ее щеках и лихорадочно блестящие серые глаза. Цвет волос тоже посветлел, в черных прядях появились золотые. И до меня дошло, чего ей стоил весь этот спектакль. Проклятие, если Одри утратит контроль над иллюзией, нам обоим не поздоровится!

Я рывком прижал девушку к себе, провел ладонью по ее спине, успокаивая. В темном алькове за колоннами не было гостей, сейчас все веселились в зале.

— Тише, — снова провел ладонью, вслушиваясь в ее дыхание.

Она сделала глубокий вдох и вздрогнула, я мрачно подумал об ускользающем времени, которое идет, пока Одри тут предается панике. Конечно, мне приятно стоять в полумраке алькова, слушать музыку и трогать мягкие места златовласки, вот только предпочел бы для этого свой дом. Там и безопасно, и можно не только… трогать. Но пока Одри вздрагивает, переживая внимание сиятельных особ, толка от нее никакого. А от ее иллюзии слишком многое зависит. Так что надо срочно менять ее настроение! Пусть лучше думает обо мне, эти мысли хоть и злят ее, но не пугают до колик!

— Успокойся, Одри. Ну же, все хорошо… Ты отлично справилась.

— Врун.

— Правда. На этот раз. Сюжет пьесы оставляет желать лучшего, но исполнение блестящее, — ухмыльнулся я. — Детка, мне кажется, или ты вне себя от ревности?

— Я вне себя от ярости! — прошипела она.

— Да? — прижал ее к стене, с удовольствием ощущая женское тело. — Почему? Разозлилась, что я ушел ночью?

— Мне плевать, где ты проводишь свои ночи, — прошипела она. — Я тебя вообще… не помню!

— А злишься так, словно в твоей головке сохранилось кое-что обо мне, — промурчал я.

— Ни одного воспоминания! — рявкнула Одри.

—Тогда нам стоит запастись новыми, разве не так?

— Не после того, как ты вернулся от фиалок. И знаешь что, Лекс? Завтра же я уеду. Хватит с меня! Я осталась лишь потому, что обещала помочь с поисками.

Уедет? Вот уж не думаю. Я прижал недотрогу к стене и поцеловал, решив применить испробованный способ успокоения.

Она ахнула и открыла губы, впуская мой язык. Я погладил кончиком, слегка теряя голову от близости девушки. Вот так – с закрытыми глазами, на ощупь, я снова чувствовал златовласку. И все сильнее увлекался, забыв, где мы. Неудовлетворенное желание вспыхнуло внутри, стоило лишь прикоснуться к губам девушки. Мне даже не нужно было времени, похоже, теперь мое возбуждение начиналось с ощущения влажного язычка и сразу взлетало выше императорского дирижабля.

Не знаю, к чему мы пришли бы, но за спиной раздался возмущенный вскрик, и, обернувшись, я увидел нежданного гостя.

— Вы… ты… ты что делаешь? — возмутился Гульвик. Пухлые щеки стали багровыми, а баронет открыл рот, собираясь заорать.

— Целую свою жену, — пояснил я, сделал шаг и стукнул Гульвика по черепу. Однако под кудлатым париком оказалось что-то мягкое, видимо, подушечка, призванная создать нужный объем. И, вопреки моему ожиданию,баронет не свалился кулем к моим ногам, а лишь покачнулся, снова раззявил рот и издал вопль. Я бы с удовольствием воткнул ему в глаз какой-нибудь ножичек, но мы были во дворце, где запрещено оружие. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как цапнуть Гульвика за шею, прокусывая его гадкую желтую кожу. Вопль оборвался, и, к счастью, его, похоже, не услышали за громкой музыкой.

Сплюнул кровь, с отвращением вытер губы надушенным платочком из кармана Нюфита. Тот застыл, хлопая глазами и уставившись на меня. В блеклых глазах уже разгоралось чувство, вызванное ядом инкуба.

— Заткнись, — приказал я. — Не смей говорить ни слова, понял?

Баронет кивнул. Я снова сплюнул и двинул Гульвику в челюсть. Так получилось гораздо лучше: развратник обмяк и рухнул к моим ногам. Ну, можно считать, что проблема Рита решена. Какое-то время этот похотливый Нюфит будет трястись и нервничать, представляя в своей постели вовсе не актрису, а ее брата. Не знаю, на какое избавление рассчитывал Рит, но я свою часть договора выполнил!

— Лекс! — испуганно прошептала Одри. — Что ты наделал?

— Устранил это досадное недоразумение, — я подхватил надушенного старикана подмышки, оттаскивая к стене. — Пошевеливайся, детка, надо найти Харта и убраться отсюда!

Одри понятливо кивнула.

— Надо усыпить стража, — шепнул я, когда мы выбрались из алькова и двинулись к колоннам. — Сможешь? Воспользуйся сонным порошком, детка.

Она коротко кивнула и ушла. Я выждал две минуты, разглядывая веселящуюся толпу, и пошел следом. У гобелена сидел, привалившись к стене, страж.

— Получилось! — прошептала Одри, закрывая кулон, что болтался в ее ложбинке.