Книга Royals, страница 6 – Рейчел Хокинс

Элли краснеет. Непонятно, от смущения или от ярости.

– Это свадьба, а не… то, что ты сказала, – наконец произносит она.

А папа, почесав лохматую бородку, замечает:

– Если хорошенько подумать, свадьба – просто очень формальный и дорогой способ плюхнуться…

– Лайам, – предупреждает мама, но тут же начинает смеяться и добавляет: – Представляешь себе приглашения? «В этот счастливый день наша дочь намерена плюхнуться в объятия такого-то…»

Папа разражается хохотом, а у Алекса слегка подергиваются губы. Элли впивается ногтями себе в ляжки.

Округлив глаза, я указываю пальцем на родителей.

– Видишь? Вот какое бедствие ты навлекаешь на Шотландию. Эти люди – бабушка и дедушка будущего короля.

Мама снова смеется и вытирает глаза:

– Господи, я об этом как-то не подумала. Мой внук будет королем.

– Или королевой, Бесси, мы же за равноправие, – говорит папа и живо интересуется: – А мы тоже получим титулы? Я буду «королевский дедушка»?

Трудно понять, говорит он серьезно или шутит. Папа всегда такой. А Элли сидит прямо и неподвижно, как Снежная королева. Она вот-вот разобьется на тысячу сверкающих кусочков.

Алекс вновь похлопывает ее по коленке и храбро улыбается нам, как, наверное, улыбается очередному сумасшедшему, который подбегает к нему и заявляет, что он и есть настоящий принц Шотландский.

– Мы что-нибудь придумаем, сэр, – говорит он папе и смотрит на меня. – Я понимаю, что в твоей жизни произойдет некоторая перемена, Дэйзи.

Это его фирменный взгляд, предназначенный для бедных страдающих детей в больнице – голова чуть наклонена, брови сдвинуты, синие глаза полны сочувствия. Алекс часто так смотрит: сочетание авторитета и мужественной красоты должно убедить нас, что всё будет в порядке.

– Но, пожалуй, не такая большая, как ты думаешь. Мы пытаемся жить относительно скромно, честное слово. Наша семья сделает всё возможное, чтобы смягчить… возможные неприятные последствия для тебя.

Откинувшись на спинку кресла, я скрещиваю руки на груди. Мне нравится Алекс, ей-богу. Он очень славный парень, но у него та еще биография, и я никак не могу избавиться от ощущения, что происходящее чертовски несправедливо: мне придется тащить эту ношу ради того, чтобы Элли могла стать принцессой.

Конечно, я всё понимаю, и, надо признать, Элли выглядела как принцесса примерно с трех лет, но мне кажется, что это… не знаю. Как-то бессмысленно. Махать толпе, разрезать ленточки, служить украшением – только потому, что тебе довелось родиться в определенной семье.

Ну или удачно выйти замуж.

– Уверяю тебя, – продолжает Алекс, – что в целом это будет самая обычная свадьба.

– Ее покажут по телику, – напоминаю я. – В норме так не бывает.

Углы рта у Элли опускаются, и она вновь делается похожа на мою старшую сестру – ту, которая некогда отняла у меня все цветные карандаши за то, что я воспользовалась для рисунка ее любимой помадой. Должна сказать в свою защиту, что из того оттенка розового получился просто невероятный закат. Мой рисунок до сих пор висит у мамы на работе.

Алекс не сдается.

– Мы понимаем, что для вас это будет нелегкое время, – говорит он. – Внимание прессы, перелет и так далее. Мы уже работаем над тем, чтобы всё прошло как можно глаже. Как и сказала Элли, мы хотим, чтобы свадьба была семейным событием, а не… спектаклем.

Мама подается вперед в своем кресле:

– И мы ценим вашу заботу, Александр, честное слово, ценим.

– А я нет, – произносит папа, который по-прежнему подпирает косяк. – Лично я не против спектакля.

Никто не обращает на него внимания. Элли высвобождает руку из пальцев Алекса и говорит:

– Свадьба будет зимой. На Рождество.

Мама моргает и начинает теребить длинную подвеску, ту самую, которую я купила ей во время школьной поездки в Бостон, два года назад. На шнурке висит кулон – оловянная шляпа-треуголка. Мама носит его, почти не снимая.

– В декабре? – уточняет она. – То есть всего через семь месяцев. Элли, но ведь, наверное, нужно больше времени, чтобы подготовиться…

– Протокол королевской свадьбы уже есть, – вмешивается Алекс. – И выбор дат несколько ограничен – в связи с маминым расписанием и учебой близнецов.

Ах да. Близнецы.

При мысли о принце Себастьяне и принцессе Флоре у меня вновь всё переворачивается в животе. Как я уже сказала, мы постепенно привыкли к Александру, но с другими людьми, ныне входящими в изысканный круг Элли, никогда не общались. В том числе мы не знакомы с братом и сестрой Александра. Они мои ровесники, но, хотя принцу Себастьяну всего семнадцать, он – один из самых завидных холостяков в мире. А что касается принцессы Флоры… Элли сейчас выглядит шикарно, но она меркнет по сравнению с Флорой, которая украшала обложки «Вог» в восемь лет.

И теперь они станут моими родственниками. Что это значит? Мы будем вместе проводить каникулы? Обмениваться подарками на Рождество?

Что можно подарить принцессе?!

Мне вдруг становится капельку нехорошо. Я пошатываюсь.

– Ты в порядке, детка? – спрашивает папа, и я киваю, отводя мокрые от пота волосы с лица.

– Да, да… просто надо подышать воздухом.

На крыльце еще жарче, чем в доме, но я рада хотя бы ненадолго вырваться из гостиной. На улице пахнет приближающимся дождем, и я делаю глубокие вдохи, закрыв глаза и слушая звон маминых китайских колокольчиков.

Через некоторое время дверь у меня за спиной открывается. Наверное, это мама – стоит на пороге и нервно помахивает руками, как всегда, когда волнуется. Но, обернувшись, я вижу Элли.

– Обязательно так себя вести? – спрашивает она, слегка нахмурившись.

Я поднимаю бровь:

– По-твоему, я не вправе пугаться того, что моя жизнь вот-вот станет еще более стремной?

Сестра хмурится сильнее, и мне начинает казаться, что я какой-то полный отстой.

– Не надо, – прошу я, прислоняясь к перилам и откидывая волосы с лица. Эл, как солнце, слепит глаза. – Я рада за тебя, – продолжаю я, но она качает головой и устремляет взгляд на потолок веранды.

– Такое ощущение, что эти слова у тебя вырывают силой, – произносит Элли, и я переступаю с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

Ветерок слегка усилился, но волосы по-прежнему липнут к лицу и шее.

– Если бы две недели назад мой парень не попытался воспользоваться нашим родством, чтобы подзаработать, я бы, возможно, радовалась капельку больше. Но увы.

– Разве я виновата, что ты не умеешь выбирать парней?

– Майкл был не так уж плох, – возражаю я, хотя полчаса назад, несомненно, полагала, что он просто ужасен.