Онлайн книга «Дом на Солянке»
|
Опалин вздохнул: – Хочешь сказать, Эрманс мог что-то сделать с Колосковым из-за какой-то дурацкой рекламы? – Не-не-не. Я, Ваня, вообще не о том. Терпеть не могу повторять сплетни, но Колосков протаскивал некоторые рекламы вне очереди и за полцены. Ну, не за полцены, но дешевле, чем обычно. А теперь попробуй доказать мне, что он это делал просто так. Опалин нахмурился: – Значит, Колосков отвечал за рекламу? – Угу. Хотя вообще-то это не входило в его обязанности. Так-то он должен был заниматься второй полосой. Но на самом деле Колосков протаскивал рекламу, причем не только на четвертую полосу, но и на третью. – А кто тогда занимается второй полосой? – Поликарп. На нем вообще все, кроме объявлений. – Постой, а как же главный редактор? – Оксюкович-то? А он тоже нужен. По собраниям всяким ездит, к наркому, выбивает, чтобы бумаги нам давали побольше. Он болеет, чахотка у него, но он это скрывает, – прибавил Лапин другим тоном. – В ссылке заболел. Ему врачи велели бросить курить, а он ни в какую. Хороший он мужик, но в людях совсем не разбирается. – Почему? – не удержался Опалин. – Потому, – с сожалением отозвался бывший военный. – Он прямой, честный и всех судит по себе. А они-то не прямые и не честные. Все разговоры только о том, как бы вырвать себе кусок побольше и пожирнее. Гнилые людишки. – А что у Колоскова по личной линии было? – рискнул задать вопрос Опалин. – Ты его рожу видел? – Э… ну… в общем… – Ну, за деньги он точно мог себе купить какую-нибудь бабу, – снисходительно пояснил Лапин. – А без денег – кому он нужен? – А по твоему ощущению, он ходил на сторону? – Ходил. Но скрывал. Вообще он с Ксенией своей жил хорошо, но – привычка, такое дело. Старая жена – как старый сапог: удобно, но нет-нет да тянет на новый поменять. Так что баба у него была, точно. – Его любовница из редакции? Лапин усмехнулся: – Была бы из редакции – я бы узнал. И не только я. Все бы знали и судачили. У Опалина уже голова шла кругом. Реклама. Басаргин. Любовница. А что, если она была замужем? Что, если муж узнал? Колосков 15 августа послал жене телеграмму с сообщением, что завтра выезжает – и исчез. Не отправился ли он перед отъездом проведать свою пассию? Позвольте, а как же Ленинград? Допустим, жене Измайлова показалось, что она узнала Колоскова… а что, если не показалось и это все-таки был он? Если верить Лапину, Алексей Константинович устроил так, что часть денег за рекламу вместо бюджета газеты поступала в его собственный карман. А если он складывал эти деньги в кубышку и просто ждал удобного случая? Что ему мешало тогда сбежать вместе с любовницей? – Никуда он не сбежал, – донесся до него скрипучий голос бывшего военного. Вздрогнув, Опалин поднял глаза. Нехорошо, Иван Григорьевич, когда ваши мысли могут прочитать по лицу. Совсем нехорошо. – Знаю я эти дурацкие слухи, – продолжал Лапин, дернув щекой. – Не, не побежал бы он ни за какой бабой. У Оксюковича несколько лет в запасе, но ведь место-то освободится, и Колосков вполне мог на него сесть. Я уж не говорю о его фокусах с рекламой. Поверь мне, он не из тех людей, которые станут бросать золотую жилу. Кто угодно, только не он. – А что, если кто-то решил за него взяться? – неожиданно спросил Иван. – За Колоскова? – удивленно спросил Лапин. – Да. Это ведь мошенничество. Может быть, кто-то решил его прищучить и он испугался? – И потому исчез? – Да, а что? Может такое быть в принципе? Лапин задумался. – Если бы ему что-то угрожало, он бы пошел к друзьям, – заговорил он, тщательнее, чем обычно, подбирая слова. – Ваня, он скользкий, как угорь. Я тут тебе рассказал о его делишках, но сам понимаешь: там наверняка все шито-крыто, и в суде ты ничего не докажешь. Если он исчез сам, по своей воле… – Лапин нахмурился, – значит, его что-то до смерти напугало. – Ясно, – кивнул Опалин. – Слушай, а как у него с происхождением? – Из крестьян он. Отец в город на заработки подался, потом сына определил в трактир. Не, с происхождением там все чисто, можешь даже не думать. Но Опалин привык всякую мысль доводить до логического конца и потому спросил: – Колоскову сейчас 42 года, а в революцию он где был? – Заведовал чем-то – столовой, кажется. К службе его признали непригодным – падучая и ребра поломаны. Его в детстве били, когда он в трактире служил. Вот те на. Получается, Колосков еще и эпилептик. А ведь никто, ни один человек об этом не упомянул. – Часто у него бывали припадки? – Никогда, – твердо ответил Лапин. – В смысле? – В смысле, не было их. Ты совсем младенец, что ли? Заплатил он кому-то за бумажку, чтобы его в армию не призвали, а то вдруг ломаных ребер окажется недостаточно. – Может, и про ребра тоже выдумка? – рискнул предположить Опалин. – Э нет. Это как раз правда. И руку ему там же сломали, он все время жаловался, что болит, когда погода меняется. – Какую именно руку? – Левую. Опалин почесал голову. Любовница. Пятигорск. Прежде всего, конечно, стоило бы проверить, точно ли Ксения Колоскова находилась в Пятигорске, когда ее муж исчез в Москве. А то, может, она его ухлопала и теперь бегает по инстанциям, отводит от себя подозрения. А деньги? А любовница, которую Колосков тщательно скрывал? Боже, каким запутанным все кажется, и за все эти ниточки так или иначе придется дергать, проверять… А ведь разгадка наверняка будет банальнее некуда. Либо все-таки совершил растрату и сбежал, либо убили его из-за личного. – Слушай, а что у него за друзья были? – спросил Опалин. – Ты говорил, что в случае проблем он бы к ним обратился. – Ты про Склянского слышал? – Так, кое-что, – буркнул Иван. – Точно сказать не могу, но, по-моему, Склянский его и пристроил в редакцию. Хотя Колосков никогда раньше газетами не занимался. – Склянский в Наркомпросе сейчас? Наркомпросом назывался Народный комиссариат по просвещению, аналог министерства, потому что министерство – слово буржуйское и вообще подозрительное, а спотыкающееся Нар-ком-прос – самое оно. Впрочем, в то время в недрах языка зарождались и не такие слова-паразиты. Все, все растворились, стали достоянием истории, ни одно не задержалось, потому что великий и могучий может позволить себе и не такие эксперименты. Язык как народ: все выдержит, все перемелет и в конечном итоге обратит себе на пользу… |