Онлайн книга «Сама виновата»
|
– Сейчас пройдет, пройдет, – гнусавил Саня. Она сбегала к себе, взяла полиэтиленовый пакетик, в котором носила обеды, пересыпала туда пельмени из пачки и приложила к Саниной переносице. – Так лучше? Он кивнул. Тем временем мужчины разлили по новой. Дали Сане, но Ольга буквально выхватила стакан из его рук, хотя он и сам, кажется, не слишком был расположен пить. Минут через десять Саня опустил голову, и кровь сразу потекла по лицу сквозь платок. Ольга сказала, что пора ехать, если они не хотят, чтобы Саня тут умер от кровотечения. Больница, где работал муж, располагалась в двух станциях метро, и один опер отвез их туда на Саниной машине. Ольга сама не поняла, зачем поехала. Захотелось, что ли, показать ребятам, какой у нее влиятельный муж? Как только они вышли из машины, опер отдал Сане ключи и куда-то смылся, Ольге пришлось вести его, потому что из-за кровотечения Саня шел с запрокинутой головой и ничего вокруг себя не видел. Усадив его на скамеечке, она обратилась к медсестрам, но слова «я жена Бориса Маркина» не произвели на них впечатления, Ольге показалось, что они вообще не знают, кто это такой. Тем не менее ЛОР принял их довольно быстро. Ольга ждала в коридоре возле смотровой, и минут через десять Саня появился с ватно-марлевой нашлепкой на носу. На военной кафедре Ольга изучала сестринское дело и знала, что это называется «пращевидная повязка». – Смейся, паяц, над разбитой любовью! – пропел Саня. – Зачем только я тебя послушал, Оля! – В смысле? Ты хотел умереть от потери крови? – А так меня ложат! – Не ложат, а кладут. – Не суть. Ольга вздохнула. Лежать в больнице – удовольствие, конечно, сомнительное, но все-таки лучше, чем на кладбище. – Набили нос тряпками какими-то до самого мозга, – бурчал Саня, – чем дышать, фиг его знает теперь. Хоть бы я еще выпил, перед тем как ехать, так нет! Пришлось проводить его до отделения. Медсестра сказала, что часы приема скоро заканчиваются, но можно успеть в ближайший гастроном за чем-то полужидким и нейтральным. (То есть за пивом, уточнил Саня.) «Сгорел сарай, гори и хата», – вздохнула Ольга и побежала в магазин, где купила бутылку ацидофилина и три штуки малинового желе, которое очень кстати выбросили в кулинарии, как знали прямо. Больше в гастрономе не оказалось ничего такого, что можно глотать, не жуя. Вернувшись, она нашла Саню притихшим и благостным, переодетым в больничную пижамку из фланельки. По-хорошему ему надо лечиться в госпитале МВД, там условия лучше. Еда повкуснее и стены не такие обшарпанные. В клетчатой фланельке и с нашлепкой на носу Саня казался совсем простым затрапезным мужичком. «Ложат»! Да, во вселенной этого человека ложат и звонют с тубаретки в полувере. Ничего общего у них не может быть, кроме нескольких точек пересечения по работе. С помощью медсестры Ольга подписала свои покупки и убрала в общий холодильник, стоящий в коридоре. То есть «на калидоре» по терминологии Сани. Черепанов пошел проводить ее в больничный холл. Киоск «Союзпечати» был уже закрыт, и последние посетители прощались со своими родными возле огромного, на всю стену окна, за которым расплывался синий вечер поздней зимы. В свете фонарей танцевал тяжелый мокрый снег, подтаивали ноздреватые серые сугробы, подернутые вуалью копоти. – Весна не за горами, – улыбнулся Саня. Другие, прощаясь, обнимались, и Ольга вдруг тоже решилась. Она не знала почему, но ей вдруг на секунду захотелось прикоснуться к мужчине, который сегодня был в бою. – Ну, поправляйся скорее, – сказала она и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Вдруг он отпрянул. – Ой, извини, извини, – побормотала Ольга, отступая, – не стоило мне… – Это ты извини… – Все в порядке. Она поскорее развернулась и пошла к выходу. Саня, кажется, хотел остановить ее, но бабка-вахтерша так прикрикнула, что Ольга пулей вылетела на улицу. Все правильно, нельзя навязывать мужчинам свои ласки, даже невинные. В щечку поцеловать… Она ему кто, мама? А он кто? Серый скучный человечек, полторы книги за всю жизнь прочел, а кто такой Пахомов, вообще не знал, пока того не убили. Сейчас сел играть в домино с соседями по палате и чувствует себя в родной стихии. Он настолько из другого мира, что нечего даже переживать, что ее прикосновение показалось ему противным. Он хороший опер и смелый человек, и это сочетание профессионализма и отваги дает ту энергию, к которой ей так захотелось прикоснуться, вот и все. И все равно было очень грустно. Вернувшись домой, она вяло соврала мужу, что задержалась на работе из-за сложного дела, и, понимая, что должна ощущать вину и за ложь, и за тягу к другому мужчине, принялась готовить борщ. Дело это непростое, требует внимания, и Ольга не услышала телефонного звонка. – Тебя какой-то мужик, говорит, что по работе, – процедил муж, – скажи ему пожалуйста, что в девять вечера звонить в чужой дом не слишком прилично. «Ну да, тебе-то по работе никто не звонит», – мысленно огрызнулась Ольга. – Але, Оль, – услышав в трубке Санин голос, она вздрогнула, – ты извини, что домой, но просто так неловко вышло… – Я же сказала, все в порядке. – Оль, я дернулся, потому что у меня из-за этих затычек из пасти разит. – Что? – Изо рта несет помойкой. – Это просто показалось… вам. – Не думаю. Ладно, неважно. Короче, ты меня должна обязательно поцеловать, когда из меня эту гадость вытащат. Ольга улыбнулась: – Хорошо, так и сделаю. – С нетерпением жду. Тут она заметила, что муж стоит в дверях кухни и, не скрываясь, слушает разговор. Ольга поспешила убрать с лица улыбку. – Вы считаете, это имеет значение в деле Пахомова? – спросила она. Дело Пахомова такое важное, что безусловно оправдывает поздние звонки в семейные дома. – Что? Ах, в этом смысле! – Саня попытался засмеяться, но получилось не очень. – Оль, кстати, если уж зашел у нас такой разговор, то я тебе советую поэтессу тоже вызвать в суд. – Это еще зачем? – Подкрепить мотив. Профессор этот крутится, как муха на стекле, я не я и елка не моя, и как смеете вы своим нечистым рылом… Сама, в общем, понимаешь. – Не очень, честно говоря. Саня заговорил тоненьким голоском: – Я уважаемый человек, жизни пачками спасаю, а вы хотите, чтобы я сам на себя клеветал. Ничего не помню, ничего не знаю, пока я тут на ваши идиотские вопросы отвечаю, у меня в клинике уже миллионы вымерли. |