Книга Дурман для зверя, страница 60 – Галина Чередий

Ага, вполне возможно, что согласилась бы. До тех пор, пока не узнала бы о твоей будущей жене.

— То есть тебе все же нравится моя настойчивость и те ощущения, что ты познала благодаря ей? — золотистые зенки блеснули довольством.

— Эй! Я не это сказала! Как ты сделал-то такой вывод?

— Пользуясь логикой, девочка. Теперь опять я. Ты же представляла себе отношения с партнером…

— Нет, погоди! — перебила я его. — Почему это ты спрашиваешь?

— Потому что ты использовала свой шанс спросить. Сейчас уже дважды.

— Стоп, так нечестно! — возмутилась, рванувшись в ремнях безопасности. — Ты меня дуришь!

— А вот и нет, куколка. Я точно следую нашей договоренности, — возразил Захар и улыбнулся. Не ухмыльнулся, не скривился в усмешке, не оскалился злорадно или торжествующе. Улыбнулся. Мамочка, роди меня обратно, это же просто… чудо какое-то, наверное.

В меня как молнией ударило, ей-богу. Заморозило на месте, сковав поверхностной неподвижностью, тогда как сердце заскакало, как ополоумевшее, застучало бешеным пульсом везде и всюду одновременно, разгоняя по венам и не кровь уже вовсе — какую-то тягучую обжигающую сладость.

— Аяна! — помахал рукой перед моим лицом виновник зависания. — С тобой все в порядке?

Нет. Нет-нет-нет. Нисколечки не в порядке. У меня стремительными скачками прогрессирует этот проклятый стокгольмский синдром, или как там зовут эту противоестественную похабень, когда дура-жертва берет и не пойми как влипает по самые уши в своего захватчика.

— Мы продолжаем, или ты уже раздумала?

— Угу, продолжаем, — буркнула, приказывая себе теперь смотреть исключительно на пейзаж за окном. — И ты, кстати, тоже уже дважды спросил, так что моя очередь.

— Не хитри! Не раньше, чем ты ответишь на прошлый мой вопрос.

— А какой… о-о-о, нетушки! — Не попадусь я больше. — Задавай его давай.

— Я собирался спросить, какими ты представляла всегда себе отношения с партнером. — Я подняла только бровь, давая понять, что не совсем поняла. — Все женщины фантазируют об идеальных отношениях. Для тебя это что? Какие самые главные качества ты бы искала в партнере?

— Безопасность, — ляпнула я первое, что пришло на ум.

— И?

— Все. Остальное неважно в принципе.

— А как же удовольствие и финансовая стабильность? Разве физическое наслаждение и возможность ни в чем не нуждаться не входят в основной список?

— До столкновения с тобой я знать не знала о… — нахмурилась, подбирая слова. — О том, что физическое влечение способно лишать мозгов. А что касается денег… да не так ведь их по факту много на прожить и надо.

— Ну это смотря какие у кого запросы, — пробормотал Захар.

— Я спрашиваю, кстати, — я вдохнула поглубже, решаясь. Он не стеснялся, и я не буду. — Твоя невеста… Ты ведь ее любишь, раз собираешься жениться, тогда зачем я?

— Уточни, что ты хочешь узнать, Аяна. Люблю ли я невесту, не раздумал ли жениться, или все же зачем мне ты?

— Все.

— О’кей. Нет. Будет зависеть от некоторых обстоятельств. Затем, что я тебя хочу.

Смотри-ка, строго по порядку и конкретней некуда.

— Затем что хочешь? — удивленно моргнула я. — Это достаточная причина?

— Да, если учесть, что хочу чуть ли не до смерти, до потери адекватности точно. И постоянно. — Захар лишь на секунду отвернулся от дороги и посмотрел мне в глаза, а мой следующий вдох застрял на полпути от откровенной, без всякого стыда и притворства продемонстрированной им жажды обладания. Все волоски на теле встали дыбом от пугающего и одновременно опьяняюще-возбуждающего импульса, шибанувшего по нервам, как разряд по проводам. Рядом со мной по-прежнему тот самый зверюга, готовый то рычать, то мучить лаской, и голод его по мне нисколько не удовлетворен, он его лишь терпит и сдерживает. — Мой черед. Из того, что я с тобой делал, я имею в виду в сексе, было хоть что-то, что бы тебе не понравилось, о чем ты хотела бы забыть, выбрать не испытывать и не знать? Отвечай сразу, не анализируй и не притягивай за уши сопровождавшие обстоятельства. Только ощущения.

Я нервно сглотнула и выдавила:

— Нет. Но будь все же у меня выбор, я бы предпочла пройти через все эти ощущения с кем-то… ну, с близким человеком. А ты разве нет?

— Нет — что? Хотел бы я не знать тебя и не испытывать такого бешеного влечения к незнакомой девчонке? Естественно. Желал бы переживать все это безумное удовольствие не с тобой, а, скажем, с невестой? Было бы неплохо. По крайней мере, удобно и не создавало бы проблем и бардака.

— Так странно, — покачала я головой. — Говоря о женщине, с которой, скорее всего, свяжешь свою жизнь, ты употребляешь слова «неплохо» и «удобно».

— Что не так? В браке и должно быть удобно. Страсти — это для романов.

— А что тогда с любовью? Ей где у тебя определено место? В браке, или там, где страсти?

— Нигде, Аяна, — пренебрежительно фыркнул он. — Я не верю в существование любви.

— Совсем-совсем? Как так-то?

— Обычно. Я уже достаточно большой мальчик, чтобы не верить в Деда Мороза, любовь, дружбу, бескорыстие и бесконечную преданность.

— Но у тебя же есть семья… брат… их-то ты любишь?

В салон опять как будто ворвался порыв ледяного воздуха снаружи, заставив меня съежиться от фантомного холода.

— Я выполняю свои обязательства перед семьей в той степени, в которой диктует мне долг. Выполнял. И тебе ли упоминать семью и любовь в одном предложении, девочка! — Голос моего ненадолго оттаявшего тирана был снова под стать вызывающему мурашки несуществующему сквозняку. — Твоя родная семья — просто образец родственной любви, очевидно. А так называемая семья из трех бесшабашных обалдуев вообще всячески поспособствовала тому, что ты оказалась здесь сейчас. Со мной. Так что давай-ка мы лучше вернемся к теме обсуждения того, как тебе научиться позитивно воспринимать наше совместное времяпрепровождение, доставляя этим удовольствие нам обоим.

Сначала у меня появилось чувство, что котоволчара отвесил мне словесную отрезвляющую оплеуху, как уже случалось раньше, и малюсенький участок тепла в груди, зародившийся от его улыбки и этого разговора, стал исчезать. Но потом мне внезапно припомнилось, как много лет назад домой прискакал на трех лапах наш кот Мартын, волоча на четвертой невесть где словивший его лисий капкан с перегрызенным обрывком веревки. Отец тогда даже прибить его хотел сходу, ведь было понятно: раненную конечность не спасти. «На кой черт сдался бесполезный колченогий кот!» Но я схватила бедолагу и аккуратно оттащила в наше с пацанами тайное место — заброшенный амбар на отшибе. Он по дороге искусал мне все руки, а когда мы начали снимать ржавую железяку, так и вовсе взбесился. Все были им подраны и в отметинах от зубов, пацаны злились жутко, но уже какой-то час спустя Мартын стал ластиться и тереться, невзирая на боль в навсегда искалеченной лапе. Черт знает почему, но мне Захар показался похожим на него. Реагирующим на боль инстинктивно и однозначно — причиняя ее в ответ. Но не от того, что злой.