Книга Оливия Кроу и Ледяной Принц, страница 19 – Дарья Сорокина, Владимир Кощеев

— Как доехал? — праздно поинтересовался Моранд.

— Едва не потерял Фрегата вместе с командой. Мост над ущельем Ройс оказался заминирован.

— Все живы? — Канцлер картинно схватился за сердце.

— Да, мои люди разбираются на месте и ликвидируют последствия теракта, — отчитался Кнехт.

— Ты молодец, молодец, мой мальчик, — Канцлер похлопал по искусственному плечу своего гостя, а затем кивнул на стеклянные дверки, где стояло слишком много элитного имперского алкоголя. — Хочешь выпить?

В этот раз Ленц не смог скрыть отвращения в лице и отрицательно мотнул головой.

— Жаль-жаль. Скверные дела творятся у наших соседей нынче. Но ты знаешь не понаслышке, так ведь?

— Это у них скверные дела? — едко прокомментировал гость, но тут же замолчал, под гневным взглядом подслеповатых глаз Моранда.

— Тяжёлое время в Империи — тяжёлые дни в Швицерре. Пора бы запомнить.

— Прошу прощения, господин Канцлер, — выдавил из себя Кнехт.

— Последние годы ты был весьма дружен с Кроу. Частенько наведывался к ним. Даже помолвлен был с Олавией.

— Оливией, — поправил Ленц, борясь с неприятным предчувствием.

— Мои соболезнования. Она умерла от болезни? Бедняжка.

— Да. Благодарю, — мужчина резко убрал за спину механическую руку.

Мозговые импульсы вышли из-под контроля, кулак угрожающе сжался и норовил врезать по лицу Йогелли Моранда.

— Всё это бросило тень на нашу страну. Ты ведь знаешь, кем оказался Кроу. Да и сестра его, поговаривают, обманула всех, инициировала свою смерть. Мутная история… Понимаешь?

— Нет.

— Надо бы вернуть расположение Императора. Доказать, что Олавия в прошлом, а ты готов идти дальше и породниться с кем-то из приближённых к Короне аристократов.

— Я пустился в опасное путешествие и чуть не потерял своих людей, чтобы услышать о желании Империи женить меня? — Ленц едва сдерживал нервные смешки.

— Преданность в мелочах, мой мальчик.

Наследник Кнехтов хотел поинтересоваться, а не справляет ли Канцлер нужду по расписанию, составленному Императором, но вместо этого холодно спросил:

— Имя у моей невесты уже есть?

— О, ты можешь выбрать, — Моранд взял со стола лист с фамилиями известных семей Империи и протянул Ленцу.

— Какая щедрость, — мужчина скользил взглядом по столбикам, пока не наткнулся на демонстративно вычеркнутых Кроу.

Разумеется, семьи Милдред Миле там тоже не нашлось.

— Ты послужишь своей стране? — спросил Канцлер.

— Да. Моя жизнь всецело принадлежит Швицерре, — Кнехт положил бумагу на стол и стукнул металлическим пальцем по одной из фамилий. — Она. Я женюсь на ней. Завтра же.

Ленц с удовольствием следил за выражением лица Канцлера. Морланд несколько раз сощурился, пытаясь прочитать имя избранницы своего верного подданного. Когда сомнений не осталось, мужчина поднял взгляд на Кнехта.

— Эллейн Руннаган? Эту шутка такая? — вскипал Канцлер.

— Нет, — невозмутимо ответил изобретатель. — Это имя есть в списке. Всё по правилам, я женюсь на ней.

— Она всё равно что мертва, Ленц. Это плевок в сторону Империи, после всего, после всего… — Морланд не мог подобрать слов, и Кнехт горько усмехнулся.

— Вот и я не знаю, за что нам расшаркиваться перед ними, господин Канцлер. Не позволяйте им унизить нас ещё сильнее. Мы выполним уговор, но позвольте мне сохранить свою честь и свободу. Эллейн давно находится под протекцией семьи Кнехт. Этот выбор не вызовет ни у кого вопросов. Руннаганы древний род, а она их последняя представительница. Разжалоблю газеты печальной историей любви.

— Мне не нравится это, — уже спокойнее ответил Йогелли.

— Хуже точно не будет, господин Морланд. Я могу идти? А то мне необходимо обрадовать невесту.

Канцлер устало махнул рукой и опустился в кресло. Он достал из стола початую бутылку крепкого шоколадного ликёра и налил тягучую жидкость в бокал.

— Мне тоже это всё надоело, Ленц. Договорюсь с судьёй, завтра же поженит вас. Ты же её опекун?

— Да.

— Проблем не возникнет. Сами дали список претенденток, всё по-честному. — ухмыльнулся Йогелли и добавил. — Это будет грандиозный скандал.

— Надеюсь на это.

— За Швицерру? — мужчинца поднял напиток над столом.

— За Швицерру! — Ленц щёлкнул механическими пальцами по стеклу.

* * *

Охрану пришлось оставить за дверьми особого отделения исследовательского института, основанного Кнехтами. Здесь занимались самыми тяжёлыми больными, от которых отказались даже врачи Империи. Именно сюда отправили попавшую в кому Эллейн Руннаган.

Девушке было около пятнадцати, когда неконтролируемая сила хлынула через край и разрушила поместье древней семьи, похоронив всех под обломками. Выжило лишь несколько слуг, оказавшихся вдали от эпицентра, а сама Эллейн впала в беспробудную кому, превратившись в пустую оболочку.

В то время Ленц проводил первые испытания систем поддержки жизнеобеспечения хроников, и не раздумывая согласился взять опеку над ребёнком.

Вылечить её не удалось, зато собственная магия была в состоянии питать приборы, сохранявшие в теле остатки жизни. С тех пор Эллейн стала тестировать медицинское оборудование, под наблюдением врачей и инженеров.

— Она транспортабельна? — спросил мужчина заведующего отделением Тадэуша Отта, младшего брата Тобиса.

— Вполне. За последние три года нам удалось добиться стабильного состояния. Но это не человек, господин Кнехт, при всём моём уважении к юной Эллейн, она просто аккумулятор без души.

— Я смогу вывезти её в город на несколько часов?

— Да, но система вентиляции лёгких очень громоздка. А на дорогах брусчатка. Лучше пригласить прессу и судью в главный холл, — доктор едва заметно скривился.

— Мне тоже не нравится, Тадэуш. Но так надо. Могу увидеть её?

— Разумеется, только благодаря вам, госпожа Руннаган ещё дышит. Вчера ей бы исполнилось восемнадцать.

— Поздравлю её лично, — грустно улыбнулся Ленц и шагнул в одиночную палату.

Юная аристократка выглядела пугающе красивой, в больничной робе. Прозрачная бледная кожа, блестящая тёмная коса, отливающая медью в свете ярких газовых ламп. Тонкая трубочка, торчащая из трахеи и заставлявшая грудь девушки подниматься при каждом вдохе, змеёй уползала в массивный агрегат.

Казалось, милое личико хмурится во сне, а длинные густые ресницы дрожат. Невозможно! В этом теле нет души и жизни. Кнехт уже видел, как подобное произошло с Оливией. Он едва не сошёл с ума, осознав, что невеста впала в такое же состояние…