Онлайн книга «С сердцем не в ладу»
Марей задумался: отправиться спать или остаться дежурить? Он выбрал среднее — спать в больнице. Ему поставили кровать в крохотной комнатушке, и он все время слушал, как на колоколенке били часы. В полночь он совершил обход. Монжо так и не шелохнулся. При свете ночника глаза его казались глубоко провалившимися. В конце коридора инспектор читал газеты. — Ничего нового? — прошептал Марей. — Ничего, шеф… А вы знаете, что Париж патрулируют отряды со счетчиками Гейгера, не видели? Это и в самом деле так серьезно? — Более чем! — буркнул Марей. Он неслышно удалился, снова лег и заснул только на рассвете. Его. разбудил инспектор. — Шеф… шеф… Монжо приходит в себя. Взлохмаченный, небритый, с горьким привкусом во рту, Марей бросился в палату. Медицинская сестра вытирала вспотевшее лицо Монжо. Она сделала Марею знак ступать тихонько. Монжо открыл глаза и уставился в потолок. Он пытался выбраться из поглотившего его тумана, рот его скривился, обнажив острый клык. Сестра смочила ему губы, и раненый издал языком какой-то чмокающий звук. Марей опустился на колени, но уловил лишь короткий стон. Затем веки раненого медленно опустились, и Монжо потерял сознание. Стиснутые в кулаки руки разжались и упали по бокам. — Он умирает? — спросил Марей. — Дела его не блестящи, — прошептала сестра, отламывая головку ампулы. Комиссар совсем пал духом и ушел. Он выпил чашку кофе в обществе Фреда, который провел ночь у себя дома и явился за распоряжениями. — Что в газетах? — спросил Марей. — Они ругают правительство: не заботится об охране населения, всюду беспечность, халатность, в общем, сами знаете. Охота на тех, кто несет ответственность, началась. — Хорош я, нечего сказать, — вздохнул комиссар. Он наспех, без зеркала, побрился, взяв у привратника скверную механическую бритву, от которой тут же, как от терки, воспалилась кожа. Потом позвонил Люилье — тот просто из себя выходил. — Пусть его колют, отпаивают лекарствами, — кричал Люилье, — лишь бы заговорил! — Обратитесь к хирургам, — ответил на это Марей. С завода позвонил Табар, чтобы получить какие-то сведения, но Марей послал его подальше. Заложив руки за спину, он бродил по больнице и, стиснув зубы, так и кипел от злости. Он поклялся себе довести это дело до конца, даже если придется потратить свой отпуск. Но если Монжо умрет, с чего тогда начать расследование?.. Черт возьми, а телефонный звонок? — Фред! Он вернулся в комнату, служившую ему кабинетом, глаза его блестели. — Беги в бистро на улице Броссолет и допроси хозяина. Вчера вечером он слышал голос убийцы. Возможно даже, он уже видел его раньше в компании Монжо. Поторапливайся! Марей дал себе время насладиться первой сигаретой за день и, шагая взад и вперед по двору, придумал новую версию: Монжо должен был ждать убийцу где-то неподалеку от завода. Он погрузил цилиндр в машину и увез, а преступник тем временем мог вернуться на завод через главный вход. Надо будет проверить, чем занимались в это время все служащие, включая и руководство. Табар, верно, проделает эту гигантскую работу… Размышления Марея были прерваны. Его позвали: Монжо как будто приходил в себя. Марей побежал по коридорам и только по дороге заметил, что забыл надеть галстук. Монжо выглядел уже не таким мертвенно-бледным. Дастье, молодой хирург, кончал перевязку. — Он слышит, — сказал хирург. — Попытайтесь, только недолго. И Марей начал что-то путано говорить, он уже не знал, с чего начать. Монжо повернул голову. Глаза у него были мутные, рассеянные, и все-таки они следили за движениями комиссара. — Монжо, — прошептал Марей, — я был там… когда в вас стреляли… в саду… Вы меня слышите? Монжо опустил веки. — Хорошо… Я следил за вами… Как зовут того, кто покушался на вас?.. Назовите только имя, и на сегодня довольно. Дастье и обе санитарки подошли ближе. Раненый пытливо вглядывался в лица, со всех сторон склонившиеся над кроватью, словно с огромным трудом пытался отделить образы, возникшие перед ним наяву, от тех, что осаждали его в забытьи. — Только имя, — повторил Марей. Монжо мотнул головой справа налево. — Он отказывается, — шепнула санитарка. — Скорее всего, просто не знает, — сказал Дастье. — Имя? — жестко произнес Марей. Дастье взял руку Монжо, щупая пульс, и Монжо ответил ему неким подобием улыбки. Марей еще ниже склонился над ним. — Послушай, Монжо… Ты ведь знал его?.. Закрой глаза, если ты его знал… То, что я от тебя требую, совсем нетрудно… Ты не мог его не знать. Так что закрой глаза, и все. Глаза Монжо оставались широко открытыми. — Нечего рассказывать мне сказки, — проворчал Марей. — Он-то тебя отлично знал. Монжо закрыл глаза. — Он тебя знал, а ты его нет? И тогда без всякого выражения, голосом странным, похожим на рыдание, Монжо произнес: — Нет. Гримаса боли скривила его рот. — Оставьте его, — приказал Дастье. — Он уже обессилел. Он подтолкнул комиссара к выходу. Марей тотчас же стал звонить Люилье. — Все в порядке, — говорил он возбужденно, — он скоро сознается. Он уже ответил. — Он знает убийцу? — Уверяет, будто не знает, но это ложь. Я не мог его долго допрашивать — он еще очень слаб. Но сегодня вечером я за него возьмусь. Не забудьте побеседовать с хирургом. Его зовут Дастье. Парень умный, готов помочь нам… Что слышно у Табара? — Ничего. — Я вас предупреждал, — заявил Марей и повесил трубку. С этого момента между раненым и полицейским начался опасный поединок. Марей был терпелив. Монжо чувствовал, что на его стороне санитарки и хирург. Дастье не отказывался помогать Марею, но, как только видел, что силы Монжо на исходе, тут же вмешивался, выпроваживал Марея из палаты, и упрямый комиссар шел в коридор, курил сигареты одну за другой, потом снова возвращался. — Послушай-ка, мой дорогой Монжо. Не притворяйся, что спишь. Этот номер не пройдет. Ты видел того человека вот так, как я сейчас вижу тебя… Опиши его. И Монжо, вздыхая и морщась от боли, словно в нерешительности, отрывисто отвечал: — Небольшого роста… в плаще. — Какого цвета? — Черного. — С поясом? — С поясом… — В шляпе? — Да. — В фетровой? — Да. — Надвинутой на глаза? — Да. |