Книга А теперь держи меня, страница 35 – Марсия Андес

Страх сковывает мои движения — думаю о словах Шторма. О том, как пёс бросается, чтобы разорвать горло, как рычит и громко лает, вонзаясь в тело своими клыками. Я буквально вижу, как незнакомая собака вот-вот срывается с места и бежит к нам, чтобы полакомиться.

Несколько секунд мы смотрим на животное, не двигаясь.

— Я же пошутил, — говорит Егор, будто пытаясь убедить в этом самого себя. — Ты же не поверила? — парень толкает меня в бок, начиная смеяться. — Это просто псина.

— А вдруг она бешеная? — испуганно лепечу я.

— Не. У неё пены же нет.

Егор нагибается, поднимает камень и бросает его в пса, чтобы прогнать с дороги. Камушек не долетает до цели, тихо стуча по земле, — собака поднимается на четыре лапы и делает несколько шагов нам навстречу, словно не зная, как именно реагировать на наше присутствие.

Я отступаю, испуганно прикусывая губу.

— Кыш, пошёл прочь! — громко говорит Штормов.

Животное несколько раз лает, и обрывистое «гав-гав» эхом разлетается по пространству, въедаясь в мою голову и звеня там, будто сирены. Я обычно не боюсь собак: у меня в посёлке было много бродячих животных, которых я иногда прикармливала, но сейчас почему-то мне жутко страшно. Может быть, из-за рассказа Егора или же просто нервы сдаю из-за последних событий.

— Перестань, — прошу я парня.

— Убирайся! — Шторм снова поднимает камень и бросает в собаку.

— Прекрати, Егор, — умоляю я, хватая парня за рукав и пытаясь оттащить назад. — Оставь её…

Пёс рычит, скаля клыки. Они неестественно белые на фоне чёрной шерсти и пронзительных тёмных глаз. Штормов топает ногой, чтобы вновь попытаться прогнать зверя.

Ещё один камень летит в сторону собаки и попадает ей прямо по лапам. Она отступает и тут же испуганно бросается в кусты. Ломаются ветви, и звук зарослей практически сразу же стихает, а у меня почему-то такое чувство, будто вовсе не мы её спугнули, а кто-то или что-то, находящееся у нас за спинами. Неуверенно обернувшись, я никого не замечаю. Лишь дорогу и нависающие деревья. Чувство, что за нами следят, никак не хочет отпускать меня.

Через несколько секунд Штормов начинает облегчённо смеяться.

— Придурок, — бурчу я.

— Да ладно тебе, это просто собака, — тянет Егор.

— Ага. Которая только что чуть не набросилась на нас, — кривлюсь. — Не нравится мне это место.

— Пошли. Проверим, что там дальше, а потом вернёмся к машине.

Я ничего не отвечаю. Идти вперёд мне не хочется, но и оставаться в одиночестве тоже нет никакого желания. Мало ли, собака вернётся. Или ещё кто похуже.

Вскоре дорога обрывается, резко превращаясь в небольшую тропинку, и мы двигаемся друг за дружкой. Я иду вслед за Егором, пристально сверля взглядом его широкую спину, и мелко дрожу от холода. Джинсы намокают из-за покрывающей траву росы, становится совсем зябко.

Парень неожиданно останавливается, и я налетаю на него. Зачем-то отмечаю в мыслях, что его спина твёрдая и крепкая сродни крепости, и жуткое желание прикоснуться к телу Шторма заполняет всё внутри меня. Не из-за того, что я хочу близости, а потому что так будет спокойнее. Хочется просто прижаться к кому-нибудь и услышать: «всё в порядке, всё хорошо».

— Что? — пытаюсь заглянуть за спину парня, но вижу только заброшенные деревянные дома. Два из которых сгорели. Один практически полностью, а второй опалён и сломлен, будто по внешним сторонам стен прошлись огромной зажигалкой.

— Дальше тупик.

— Тогда пошли обратно.

Егор скрещивает руки на груди, отказываясь принимать то, что весь наш путь был проделан зря. Я же считаю, что смысла вообще никакого не было в этом «путешествии».

— Слушай, нам надо придумать нормальный план, — говорю я. — Даже если Матвей пришёл в этот посёлок, то вряд ли он будет махать налево и направо пушкой, чтобы получить наркотики. Да и откуда они вообще в этой дыре? Если только морфин в больнице. Да аптека. Но они закрыты. Это раз. К тому же Иркутский пришёл сюда ночью, это два. Значит, никто его в принципе не мог увидеть, ибо все спят. Ждать, пока тут все проснутся, чтобы поспрашивать, это глупо. И три… Есть вероятность, что Матвей вообще сюда не сунется. Он может валяться в какой-нибудь канаве и помирать от ломки, а мы тут только зря время тратим…

Егор так неожиданно поворачивается, что я даже осекаюсь. Сердце пропускает удар и ускоряется, словно на гонках. Шторм так близко и в то же время так далеко. Он стоит всего в паре шагов от меня, но пропасть между нашими душами огромна.

— Сонь, — спокойно говорит парень. — Если ты пытаешься убедить меня оставить затею найти Матвея, то у тебя ничего не получится. Я его не брошу. И мы отыщем его, даже если придётся отправиться за ним в ад.

— Я не… — качаю головой, прожигая его грудь взглядом и не решаясь поднять его, чтобы посмотреть в лицо своему спутнику.

— Розина!

Вскидываю голову и, наконец, встречаюсь с голубыми пронзительными глазами Егора, совершенно не понимая, что именно они сейчас излучают. Они холодны, словно небо, и глубоки как океан. А ещё похожи на мазок яркой краски на одной из картин моего дяди. Выпирающий, сохнущий по несколько дней, мазок…

Молчание превращается в вечность, и я тону в ней, словно в болоте. Неприятном и смертельном, прекрасно понимая, что умру и что не смогу сопротивляться. Болото голубых сводящих с ума глаз.

— Что? — надеюсь, что мой голос разрушит эту томящую неприятную вязкость вокруг нас.

Егор просто стоит и молчит, прожигая меня взглядом, а я думаю только об одном: «не смотри на меня так», «не смотри на меня так», «не смотри».

Тук-тук-тук-тук.

«Не смотри на меня так».

— Что? — чуть громче спрашиваю я, вскидывая брови и пытаясь придать своему лицу самый невозмутимый вид.

Сердце трепещет, словно пойманная пташка в клетке, взмахивает крыльями, пытаясь вырваться, и перья летят во все стороны. Как испугавшийся попугай, увидевший приближающуюся кошку.

— Надо вернуться, — бросаю я, не собираясь больше терпеть эту издевающуюся обстановку.

Так близко, так противно и так больно. Рядом с человеком, который когда-то давно был нужнее, чем жизнь, а сейчас недоступен, словно призрак. Иногда мне кажется, что лучше бы ничего между нами не было. Никогда. Ни знакомства, ни первого поцелуя. Жили бы сейчас своими судьбами и не знали о существовании друг друга. Так было бы куда лучше, потому что это изматывающее ожидание неизвестно чего постепенно сводит с ума.

Делаю шаг назад, вырываясь из цепких сетей, увеличиваю расстояние между нашими телами, чтобы развернуться и двинуться прочь, но всё летит в ад, когда Егор неожиданно подаётся вперёд, хватает меня руками за щёки и впивается в губы поцелуем.

Я падаю. Нет, взлетаю… А потом уже мчусь к земле, норовя разбиться.