Книга Победитель не получит ничего, страница 14 – Екатерина Островская

— Ну вот, — вздохнул официант, — опять началось.

Елагин встал из-за стола, подошел к лежащему Денису и подал ему руку.

— Привет, — сказал он, помогая тому подняться. — Что вчера так рано из игры вышел? Мы же даже поговорить толком не успели.

Лютиков смотрел на него, не узнавая.

— Елагин, — назвал себя Петр.

— Ты вообще кто? — спросил один из парней, не повышая голоса.

Очевидно, высокий рост Елагина его впечатлил.

— Я друг Дениса, — ответил Петя, — так что верните все деньги, которые он вам дал сегодня и прежде. После чего извинитесь и выметайтесь отсюда.

— Что? — удивился парень и посмотрел на своего приятеля. — Ты слышал? Чтобы кто-то мне смел указывать?! Чтобы какое-то чмо…

Он начал подниматься и тут же упал на спину — Елагин никаких видимых движений не делал, разве что выполнил подсечку.

Сидевшие за столиками немногочисленные посетители, это были в основном студенты, начали подниматься и отходить подальше, понимая, что сейчас может произойти большая драка.

Второй парень вскочил со стула и отступил на шаг.

— Ты покойник, — сказал он.

Его приятель поднялся с пола и встал рядом с ним.

— Хорошо, — кивнул он, — раз у нашего Денисика такие хорошие друзья, мы готовы поговорить с ним серьезно, но не здесь.

И махнул рукой Елагину.

— Пойдем, выйдем. Постоим за углом, кое-что обсудим. Но только ты, сучок, сейчас пожалеешь, что на свет родился.

Елагин кивнул, соглашаясь, и посмотрел на Лютикова.

— Денис, я скоро вернусь. Сколько они у тебя забрали?

— Пятьдесят две тысячи. Но ты не ходи… Я отдам и остальное, только не сейчас.

— Ну, мы это обсудим.

Елагин направился к выходу, возле которого его поджидали парни.

— Петя, — крикнула Ставицкая, — не ходи с ними! Зачем это тебе нужно?

Но Елагин уже переступил через порог и прикрыл за собой стеклянную дверь.

— А ты чего стоишь? — обратилась Яна к официанту. — Давай, вызывай полицию! У вас же кнопка есть.

— Пока они приедут, там уже не будет никого, — ответил официант. — Меня заставят писать всякие объяснительные, а сами начнут пиво пить, за которое не заплатят.

— Девушка! — крикнула из-за стойки немолодая буфетчица. — Не надо только учить нас, что делать. Никто вашего друга не убьет. У нас тут есть камеры видеонаблюдения, и все об этом знают.

— А во дворе у вас тоже камеры?

Буфетчица промолчала, а официант Гриша сказал:

— Ну, начнем с того, что твой друг сам пошел с ними, добровольно. И потом, он вроде крепкий такой.

— Но это же бандиты! — ответила девушка и крикнула Лютикову: — Денис, зачем ты их сюда притащил?!

Бывший сокурсник Яны и Дениса прислушался к происходящему за стеной.

— Вроде тихо, — произнес он и посмотрел на Лютикова.

Денис сидел, не собираясь никуда уходить. Остальные посетители стали расплачиваться, оставляя деньги на столах и собираясь поскорее покинуть кафе.

— Ну вот, Гришаня, — крикнула официантка, — твои друзья нам всю клиентуру распугали!

— Я в полицию звоню, — сказала Ставицкая, доставая из сумочки мобильный телефон.

— Не надо, — попросил ее бывший сокурсник, — вон твой приятель. Живой вроде.

В зал вошел Елагин. Направился к столику, за которым сидел Лютиков, и положил перед ним деньги.

— Вот то, что ты им отдал сегодня и раньше.

— Как? — изумился Денис. — Они тебе сами их отдали?!

— Разумеется. Я же не грабитель. Они отдали и хотели сразу зайти извиниться, но не смогли, потому что вспомнили, что у них какие-то дела. Но сказали, что больше к тебе не подойдут никогда.

Лютиков начал пересчитывать деньги, удивился:

— Но тут больше!

— Разве? — не поверил Елагин. — Значит, времени не было пересчитать, очень спешили, вероятно. Будем думать, что это компенсация за причиненные неудобства. Как вообще тебя угораздило с ними связаться?

— Да они сами вот здесь на прошлой неделе подсели. Мы разговорились. Они пивом угостили, спросили, где я учусь, какого года рождения. Я ответил, что девяносто третьего. Так они не поверили. Один говорит: «Я даже поспорить готов, что ты моложе». Сказал, что на сто тысяч спорит. Ну, я согласился и паспорт показал. Они увидели и сказали, что в паспорте написано, что я не девяносто третьего года, а тысяча девятьсот девяносто третьего, а значит, должен им сто тысяч. Я хотел отговориться, мол, оценил вашу шутку… Но они меня вытащили и…

— Понятно, — кивнул Елагин и посмотрел на Яну. — Мы успеем пообедать?

— Успеем, — ответил за девушку Лютиков, — сегодня я угощаю. А с лабораторной разберемся как-нибудь.

Двери кафе закрыли. Столы сдвинули. В свою компанию позвали официанта Гришу. Елагин пригласил и буфетчицу, которая уже успела выйти во двор за кафе и вернуться.

— Никого нет, — доложила она Петру, — все чистенько вроде.

— А что там должно быть? — удивился Елагин. — Мы же только вышли поговорить. Коснулись в своей беседе философского наследия Монтеня и Макиавелли. Когда я завел разговор о Конфуции, они признались, что с его творчеством знакомы не очень хорошо и поспешили в библиотеку, чтобы восполнить пробел в своем образовании.

— Я же говорил, что философия великая вещь! — обрадовался официант.

— Дурак ты, Гриша, — отреагировала Ставицкая и посмотрела на Петра.

— Тяжело пришлось?

— По мне разве заметно? — удивился Елагин.

— Нет.

— Значит, все хорошо.

Стол накрыли и принесли шампанского. Когда стали разливать его по бокалам, Лютиков произнес:

— Спасибо тебе, Петя. Если бы не ты…

— Давайте выпьем за нашего хорошего нового друга! — провозгласила Ставицкая. — Побольше бы таких!

Все выпили, кроме Елагина, который признался, что не употребляет спиртного совсем.

— Как и Степа, — вспомнил Лютиков.

— Кстати, а где он? — поинтересовался Петр. — Хотел его как-то отыскать, а он на звонки не отвечает.

— Никто не знает, — сказала Яна, — пропал внезапно. Его вообще отчислить могут за прогулы. Он зимнюю сессию досрочно сдал, а потом раз — и нет его.

— Но такого же не бывает! — вполне естественно удивился Елагин.

— Бывает, — вздохнула девушка. — Его и отец искал, потом полиция тоже, но результатов нет. Скоро уже четыре месяца, наверное.

— Так я его видел месяца два назад, — вспомнил официант, — ну, может быть, три. Он с каким-то мужчиной был здесь. В смысле, со знакомым, но тот уже в возрасте, можно сказать даже старый — лет сорок ему или пятьдесят. Но выглядит хорошо. Одет очень прилично и вообще интеллигент как будто. Да-а. Они, кстати, вино пили. Бутылку взяли красного сухого, и тот мужчина сказал, что это вино с его родины.