Книга Покопайтесь в моей памяти, страница 40 – Екатерина Островская

— Я никому, — пообещала Илона, — я вообще абсолютно не болтливая. Меня даже если пытать будут…

— До этого, надеюсь, не дойдет, — предположил Елагин и посмотрел на часы. — Ого, как мы заболтались. Скоро семь! У меня по распорядку дня — ужин. Не желаешь составить мне компанию?

— С удовольствием. Хотя я стараюсь есть совсем мало.

— Ну, ладно. Закажем немножечко шампанского, устриц, икры, лобстеров, осетринки, можно фуа-гра. Хотя нет, фуа-гра в другой раз поедим. Сегодня рыбный день. Возьмем лучше шашлык из королевских креветок.

Петр помахал рукой, подзывая бармена.

— Командир, организуй нам столик на двоих в каком-нибудь тихом уголочке.

Лобстеров в ресторане клуба не нашлось. А потому Елагин согласился на салат из щупалец краба, хотя его долго отговаривала Илона, которая, как потом выяснилось, перепутала их с крабовыми палочками и уминала этот салат за милую душу — тем более что Петр сказал, что от крабов не толстеют, а как раз наоборот. Еще были бутерброды, которые подошедшего к их столику шеф-повара научил делать сам Елагин. На тонкий большой ломоть черного хлеба кладется кусок осетрины горячего копчения, который густо смазывается сверху черной икрой.

— Очень изысканно, — согласился шеф-повар, — мы подумаем, чтобы включить это блюдо в наше меню. Не подскажете, как оно называется?

— «Пути́на по-черному», — не моргнув глазом, выпалил Елагин.

Шампанское «Дом Периньон» им подали в ведерке со льдом.

Они выпили по два бокала. Илона закусывала «путиной», когда к их столику подошел молодой человек, чья фигура свидетельствовала о том, что он посещает тренажерный зал не только для того, чтобы поглазеть на стройные фигурки фанаток фитнеса.

— Позвольте присесть к вам, — попросил он, — меня зовут Филипп. Я — жених Илоны.

— Конечно! — обрадовался Петр. — Илона столько рассказывала о вас. А я — Петя Елагин — приятель и деловой партнер Веры Николаевы — Илониной подруги.

Официанты притащили стул, а Елагин заказал еще «черной путины» и салат из щупалец краба.

— Может, виски возьмем? — предложил Петр. — У них здесь «Ханки Баннистер» имеется. Правда, всего двадцать четыре года выдержки, но тоже ничего.

— Я за рулем, — вздохнул Филипп.

— Я, кажется, тоже, — вспомнил Петя, — но ведь всегда можно вызвать своего водителя. Или попросить местного секьюрити помочь отвезти.

— У Петра «Корвет»-кабриолет, — просветила жениха Илона.

— Напрокат брали? — съехидничал Филипп.

— Почему? — не понял Елагин. — Мой личный.

Он достал из кармана документы и показал молодому человеку.

— Вот технический паспорт, в котором указан владелец, а вот мое водительское удостоверение. Имя, фамилия и, заметьте, отчество и там и там одинаковые.

— Да это я пошутил, — опять улыбнулся Филипп и тут же стал серьезным, — на самом деле сегодня я бросил все дела, потому что Илона сообщила, что вы можете решить кое-какие проблемы.

— Не я, — покачал головой Петр, — а Вера Николаевна. Она в нашей стране главный решальщик. Сейчас я позвоню.

Он достал телефон. И, услышав в трубке голос Бережной, бодро произнес:

— Вера Николаевна, дорогая. Тут как раз Филипп подъехал. Просит встречу организовать. Может, и вы подскочите. Все-все, передаю трубку.

Елагин отдал свой телефон жениху Илоны, и тот осторожно прижал ее к своему уху.

— Я слушаю, — сказал он.

— С удовольствием сейчас бы подъехала, но сегодня меня пригласили на футбол. Правда, я в нем вообще не разбираюсь. «Зенит» с каким-то «Краснодаром» играет. Но момент надо использовать — меня пригласили в губернаторскую ложу. Так что пообщаюсь с губернатором — у меня к нему много вопросов накопилось. Но вы ведь на Крестовском живете? Это совсем рядом со стадионом. Так что после футбола сможем встретиться. Вы в десять вечера не ложитесь еще?

— Нет.

— Ну и отлично. Называйте адрес: я подъеду. Спуститесь с Илоной, посидим в машине и поговорим. Моя машина просторная, как кабинет.

— Что вы! Зачем в машине? Можно и у нас.

Он закончил разговор. Некоторое время сидел молча, сжимая в руке чужой телефон. А когда Елагин забрал аппарат, спросил:

— А какая у Веры Николаевны машина?

— Белый «Роллс-Ройс», — ответил Петр.

Елагин посмотрел на часы.

— Как время-то пролетело.

Он обернулся к официанту, который стоял у него за спиной.

— Посчитай нам!

— Ты нас покидаешь? — удивилась Илона.

Официант что-то чиркал в своем блокноте. Петр протянул руку:

— Дай сюда!

— Я еще не все… — попытался возразить паренек, но блокнотик отдал.

Петр достал из кармана пачку пятитысячных и положил их на стол с таким изяществом, что деньги легли веером, как карточная колода, разложенная умелой рукой.

— Достаточно?

— Здесь больше, — растерялся официант.

Елагин вырвал из блокнотика листок с расчетами и записал номер телефона. Протянул Филиппу.

— Мой телефон для самых близких. Так что звоните, если вдруг скучно станет.

Он поднялся, протянул руку Филиппу, похлопал по плечу официанта.

— Не скучай тут.

А потом поклонился Илоне.

— До встречи!

Филипп смотрел ему вслед, а потом обернулся к невесте.

— Похож на афериста.

— Ты что! — возмутилась та. — Что ему у нас ловить? Да и потом, когда ты увидишь Веру, поймешь, какая она крутая. Я на нее на своей свадьбе почти внимания не обратила. Она еще со Стасиком пришла, которого все боялись. Она Стаса от тюрьмы спасла, но он с ней не рассчитался, а потому, как мне кажется, его и посадили сразу на восемь лет.

— Я не хочу ничего слышать про твое прежнее общество. Мажоры и наркоманы.

Илона наклонилась к своему жених и шепнула:

— А ты сам кокс разве не употребляешь?

— Тихо! — приказал Филипп и, посмотрев по сторонам и увидев, что никого рядом нет, ответил: — Не употребляю. Попробовал только разок для эксперимента.

— Ага, — усмехнулась Илона.

— Ну, два раза, — признался молодой человек, — но, во-первых, он на меня не действует, разве что бодрит немного, а во-вторых…

Он не договорил и посмотрел на стол.

— Поехали домой?

— Так смотри, сколько еще икры осталось. Крабы, устрицы… — ответила невеста.

Она снова прижалась к жениху и шепнула:

— Ты знаешь, что устрицы — это мощный афродизиак?