Онлайн книга «Расплата по чужим счетам»
|
– Примерно? – От 60 до 70… – Во что одета? – Балахон какой-то… В разговор встряла дородная женщина средних лет, она бесцеремонно оттолкнула рыжего детину и заявила: – Товарищ следователь… – Тамбовский волк тебе товарищ, – пробурчал обиженный свидетель. Женщина удостоила его таким ледяным взглядом, словно окатила ушатом колодезной воды, и продолжила: – Преступнице было лет пятьдесят, но она явно молодится. На голове у нее был парик, выражение лица разъяренное, поэтому создавалось впечатление, что ее перекосило. – Благодарю вас, – сказал Наполеонов внимательной свидетельнице. Дед, шедший в булочную и остановившийся как раз в этом месте, где произошла трагедия, заявил, что жертва и нападавшие были знакомы. Так как дама называла парня Димой. – А он ее? – Заразой, – оживился старичок. – Какой еще заразой? – изумился Наполеонов. – Ну, он ей крикнул: «Отцепись, старая зараза!» – Понятно, значит, все-таки старая… Старичок кивнул. – В общем, да. Но по существу не совсем верно. – Что ж неверного? – Если сравнивать возраст дамы с парнем, то старая. А если с моим, – крякнул он, – то молодая. – И сколько, по-вашему, ей было лет? – Пятьдесят с хвостиком. – Кем она могла приходиться жертве? Свидетели переглянулись. – Матерью? – Навряд ли. Хотя кто поймет этих современных матерей и их отпрысков. – Да, – согласился старичок, – в наше время матери сыновей, как поросят, посреди улицы не резали. – Хахаль он ей, – заявила женщина, – тут и гадать нечего. – Да? – Точно вам говорю, – женщина пощелкала пальцами, – из этих… А, вспомнила – из альфонсов! Следователь поблагодарил граждан за помощь, сказал, что, возможно, понадобится побеседовать с ними еще раз. Документов при пострадавшем не было. Допросить его тоже не представлялось возможным. Из больницы поступила информация, что пострадавшего пришлось срочно оперировать и парень после операции еще не пришел в себя. Когда придет – неизвестно. Наполеонов попытался извлечь хоть какую-то информацию из вещей, найденных при пострадавшем. Расческа, носовой платок, зажигалка при отсутствии сигарет, связка ключей, бумажник, в нем купюры и несколько визитных карточек. Наполеонов вздохнул – придется работать с визитками, иных зацепок не видно… Подумав, следователь все-таки решил съездить в больницу, в которую доставили потерпевшего. Дежурный врач подтвердил, что состояние доставленного было очень тяжелым, после операции он лежит в реанимации и состояние его остается стабильно тяжелым. Наполеонову удалось упросить врачей пропустить его к потерпевшему на одну минуточку. Надев халат и бахилы, он поднялся наверх, в сопровождении заведующего отделением вошел в реанимацию, сел на придвинутый врачом жесткий стул и тихо проговорил: – Здравствуйте, вы меня слышите? Молчание было ему ответом. – Что мы вам и говорили, – сказал доктор. Наполеонов несколько мгновений рассматривал потерпевшего, потом встал и сфотографировал его на телефон. Он знал, что уж Легкоступова для получения эффектных фотографий сюда точно не пропустят. Врач сделал вид, что не заметил щелкающего мобильника, но нахмурился и попросил следователя на выход. * * * Мирослава тем временем отправилась знакомиться с друзьями погибшего Геннадия Лекарева. Первого из них – Эдуарда Никитина – она застала дома. Дверь ей открыла приятная женщина лет сорока пяти. Внимательно выслушав и взглянув на удостоверение Мирославы, она сказала: – Я мама Эдуарда, – и кивком головы пригласила ее войти. – Эдик завтракает на кухне, ему скоро ехать на работу, пройдите. Никитина указала направление. Мирослава сбросила полукроссовки и прошла. Кухня была небольшой, но сияла чистотой и благоухала ароматом кофе. – Эдик, к тебе пришли, – бросила женщина из-за спины Мирославы и ушла. – Я вас не знаю, – удивленно сказал парень, сидевший за столом, и привстал. В одной руке он держал бутерброд с маслом, глаза его удивленно смотрели на Мирославу. – Можно я присяду? – спросила она. – Да, конечно. – Я частный детектив, Мирослава Волгина. – Она развернула перед ним свое удостоверение. – То есть вы не из полиции? – спросил он. – Нет, меня наняла сестра Геннадия Лекарева Анастасия Федоровна. – Хотите кофе? – спросил Никитин. Мирослава кофе не любила, но понимала, что, если она откажется, разговора может не получиться. Поэтому она кивнула. – Да, но без сахара. Он налил ей кофе и пододвинул поближе масленку и хлеб. – Спасибо, – улыбнулась она, но от бутерброда отказалась. Мирослава сделала глоток из чашки, разрисованной алыми тюльпанами. Кофе был крепким и горячим. – Анастасия Федоровна сказала, что Геннадий в тот вечер отправился к кому-то из друзей. К вам? – Нет. Мы собирались у Кости Горячева. – То есть Геннадий был в тот вечер в квартире Горячева вместе с вами? – Да, мы были втроем. Вообще-то Костик живет с родителями, но они сейчас в доме отдыха. Может быть, ввиду их отсутствия мы и засиделись допоздна. Кто знает, если бы мы разошлись не так поздно, то Гена был бы сейчас жив, – добавил он грустно. Мирослава не стала его утешать, вместо этого она спросила: – Вы тоже были на машине? – Да. – Как вы думаете, что заставило Геннадия выйти из машины в столь поздний час? – Я сам ломаю над этим голову и просто ума не приложу. – Мог он, например, остановиться, увидев одинокую девушку? – На него это не похоже, – вздохнул Эдуард, – Гена был не ходок. Для него никого, кроме Лиды, не существовало. Тем более что они планировали вскоре пожениться. – Мог его кто-то остановить специально? – Гена бы не остановился в столь поздний час. – А если бы кто-то бросился ему под колеса? – Ну, если только так… – задумчиво проговорил Никитин, – однако зачем было выходить из машины? – Чтобы узнать, жив ли человек. – Он скорее бы просто вызвал «Скорую» и стал ждать. Мирослава в этом сомневалась, хотя и допускала такое развитие событий. Но все-таки 99 % из ста при наезде на человека выйдут из машины посмотреть, все ли с ним в порядке или требуется помощь. Скорее всего, и Геннадий поступил именно так. Если, конечно, действительно кто-то кинулся ему под колеса. |