Онлайн книга «Я спас СССР! Том I»
Это вы товарищи дорогие, еще не знаете, что в августе выйдет пятый, шедевральный альбом "Битлз" "Help!". С него начнется повальная битломания во всем мире и в СССР тоже. — Вот что Русин — решается секретарь союза писателей — Позвони мне завтра. Где-нибудь вечерком. Я прочитаю роман и наведу справки в Главлите. Вот мой телефон. Федин вынимает из бювара листок и пишет номер, жмет мне руку. Мы прощаемся с Шолоховым, выходим на улицу. Я делаю глубокий вдох. Прохладный воздух приводит меня в чувство. Это хорошо, что сегодня немного похолодало — в жару в свитере я бы упарился. — Какие люди! — рядом тоже вздыхает Вика — Ты, кстати, про «Город не должен умереть» так ничего и не рассказал. — Не хотел сглазить… Пить хочется. Мы идем в сторону красного автомата, который продает газировку. — Дашь почитать? У автомата я приобнимаю девушку, шепчу на ушко: — Сам тебе почитаю отрывки. Мою стакан, бросаю внутрь копейку. Автомат урчит и выдает мне порцию газированной воды. — Может все-таки не стоит одеваться как моряк? Тебе еще трубки не хватает — смеется девушка — Неужели нельзя было в костюме, бритым? — Нельзя — я допиваю воду, ставлю обратно стакан — В костюме и бритый я выгляжу как пацан. А пацан может написать серьезный роман о Великой Отечественной войне? Нет, не может. — Ты и с бородой пацан — нежно проводит рукой по моей щеке. Меня пронзает «электрический» заряд. На улице почти никого. Прислоняю девушку к автомату, целую. Наши языки сплетаются, рука сама собой опускается на аппетитную попку подруги. Я чувствую, что сегодня мне все можно. Можно, но нельзя. Но на улице появляются прохожие, я с сожалением отпускаю возбудившуюся девушку. * * * После Союза писателей, попрощавшись с Викой, еду развозить другие копии. На Лубянке с проходной звоню Мезенцеву. Генерала нет, за папкой спускается его адъютант. Молодой, улыбчивый лейтенант. С Заславским все проходит тяжелее. Перед поездкой на Моховую, я заезжаю в общежитие, переодеваюсь. Не зачем дразнить гусей еще и в универе. Декан в своем кабинете, что-то быстро пишет. Увидев меня, возмущается: — Русин, мне самому тебя побрить? — Ян Николаевич, врачи все еще запрещают — пожимаю плечами — Нельзя шрам тревожить. Вот справочка. Подаю справку, которую мне выписала Вика утром. Пришлось долго упрашивать, пообещать Луну с неба, но результат того стоил. Заславский сдувается. — В Известиях не обрадуются твоему внешнему виду — ворчит декан — Я уже договорился, 29-го мая выходишь в отдел репортажей. К Седову. Это наш выпускник, он о тебе позаботится. Справишься одновременно с работой и со сдачей экзаменов? — Спасибо! — я прикладываю руку к сердцу — Справлюсь. — Ладно, поверю. Что у тебя в руках? Показываю папку с названием романа. Брови Заславского лезут вверх. — «Город не должен умереть»?? Роман за неделю? Я даже читать эту графоманию не буду. Запомни! Роман за неделю не пишется. Главу еще можно. И то если сильно напрячься. — Я тогда пойду? — делаю вид, что разворачиваюсь — Отнесу в КГБ. — В Комитет? — Да, генерал Мезенцев просил почитать. Заславский барабанит пальцами по столу, раздумывает. Протягивает руку. Отдаю папку с рукописью. — Мнда… — декан протирает очки, читает синопсис. Поднимает на меня удивленный взгляд — Похоже, я сегодня ночью не засну. Вот! Еще один полуночник появился. И уже себе, тихонько под нос, декан шепчет — Просто уникум какой-то. Роман за неделю! — Это я напечатал за неделю — решаю расставить точки на i — А замысел Города мне еще в начале знакомства с Асей пришел. Кое-что записывал от руки, героев там, сюжет… Вряд ли Заславский будет допрашивать «Грушу». Декан быстро просматривает рукопись, останавливается в каких-то местах, несколько раз перечитывает. Смотрит на меня в некотором обалдении, качает головой. Прости, Юлиан Семенов, но мне важнее. Твой роман станет моей ступенькой во власть. А власть даст возможность спасти страну. — На первый взгляд все отлично. Но я просто глазам поверить не могу… Как такое возможно? — Что-то щелкнуло в голове и все сложилось — вру я не краснея — Персонажи, сюжет… — Мне говорили, что ты падал в обморок на лекции? — Да, у Сыча. — У Сычева! Имей уважение к заслуженному преподавателю — Заславский злится. И злится он потому, что не понимает. Пришел какой-то вундеркинд, притащил роман. Ладно стихи, их каждый третий сочиняет. Но роман! Большую прозу заслуженные писатели годами пишут, а тут какой-то студент… Надо его «переключить». — Ян Николаевич, а можно мне экзамены досрочно сдать? С Розенталем я уже договорился, Западов и Ухалов, думаю, тоже не будут против. — А Сычев? Я тяжело вздыхаю. Этот преподаватель меня не любит, а когда увидит «в бороде»… — Ладно, с ним я сам поговорю. Вот тебе записка — декан быстро пишет на листке бумаге — Отдай секретарше, она проведет приказом. * * * На Шабловку я приехал на полчаса раньше. Несколько раз прошелся вдоль забора из бетонных блоков, поглазел на железную ажурную башню. За пять минут до назначенного встал в небольшую очередь на проходной. Это была довольно большая комната с окошечками, куда протягивали паспорта и говорили: — На «Голубой огонек». После получения пропуска — специальный человек отвел меня в гримерную. Тут меня припудрили, чему я удивился. — Софиты очень жаркие — пояснила женщина, что меня пудрила — Лицо начинает блестеть от пота, бликовать… После визажиста, за меня принимается Элла Петровна. Та самая редактор программы. Бойкая толстушка с высоким начесом на голове. Предлагает кофе. Я соглашаюсь и меня ведут в кафе на 1-м этаже студии. Тут битком, но столик нам находится. На стойке был расположен никелированный кофейный аппарат с рукоятками. Буфетчица насыпает кофе, нажимает рукоятку, чашка мгновенно наполняется дымящейся темной жидкостью. Все с удивлением смотрят на процесс. Экзотика! К нам подсаживается высокий мужчина с высоким лбом и квадратным подбородком, в строгом костюме. — Вот, Алексей, познакомься. Игорь Кириллов, будет у вас ведущим. Знаменитый телевизионщик здоровается со мной достает бутерброды из портфеля, тоже заказывает кофе. — А это, Игорь, наша новая звезда. Алексей Русин. Поэт. — И писатель! — вставляю я. — И писатель — соглашается Элла. — Еще не изданного, но уже нашумевшего романа «Город не должен умереть» — наглею я. |