Книга Дай мне руку, страница 70 – Остин Марс

— Подумай, Вера. Он тебе не подходит.

Министр дотащил её до ступеней ворот следующего храма, встал на нижнюю, и только тут ощутимо расслабился, как будто здесь они были наконец в безопасности. Вера посмотрела на него охреневшими глазами и сказала:

— Вы можете это объяснить?

— Отец Маркус вам всё объяснит, — кивнул он, пожал плечами и отвернулся, тихо добавив: — Если захочет.

— И где он? — Вера осмотрелась, но вокруг было пусто, даже прохожие куда-то пропали.

Храм Вариуса выглядел гораздо проще, чем тот первый, и гораздо крепче — окружённый высокой стеной, сложенный из массивных каменных глыб, украшенный колонами из черного мрамора и пилястрами из белого, по форме похожий на широкую букву «П». Вход во внутренний двор венчала высокая арка со статуей крылатой женщины наверху, она смотрела вдаль, опираясь на копьё со знаменем и поднимая высоко над головой горящий факел. Вся её затянутая в доспехи фигура говорила о том, что эта женщина способна остановить табун коней, построить в шеренги по двое и отправить тушить избы. Вера уважительно кивнула сама себе и заявила:

— Вот с ней я бы познакомилась.

Министр фыркнул, но ничего не сказал. Осмотрелся, остановил взгляд на красном флаге над шпилем, поджал губы:

— Странно, вроде бы он здесь. Ладно, давайте прогуляемся вокруг, он сам нас найдёт. — Он приглашающе махнул рукой в сторону арки, они поднялись по ступенькам и вошли.

Внутри была пустая площадь, выложенная крупными каменными плитами, едва ступив на них, Вера почувствовала странную лёгкость, которая бывает, когда выходишь из воды после того, как несколько часов плавал. Стало тепло и приятно, плечи расправились сами собой, грудь поднялась, она поняла, что вдыхает и вдыхает, не спеша выдыхать — здесь был какой-то особенный воздух, сухой и жаркий, с запахом камня, травы и железа. Лёгкие расправились, наполняясь до треска, она замерла на пике и закрыла глаза, ощущая себя так, как будто вот-вот оторвётся от земли и воспарит.

Когда она открыла глаза, храм изменился. Как будто кто-то навёл резкость и добавил яркости — серый камень стен стал шершавым и сиреневатым, черный мрамор колонн обнаружил густой красный оттенок и золотые прожилки, по бокам от центральных ворот стояли статуи воинов в доспехах и с копьями, но без щитов, у них были разные лица.

Вера поняла, что видит их лица слишком отчётливо для такого расстояния, так не бывает, ещё раз закрыла глаза и сделала ещё один шаг. Внутреннее ощущение лёгкости и силы нарастало, она с закрытыми глазами чувствовала каждую колонну и ступеньку, и была уверена, что сможет ходить по храму вот так и ни разу не споткнуться.

Опять открыла глаза, храм стал ещё ярче и ближе, он звал её, радостно, как собака, увидевшая своего человека и прыгающая на задних лапах — иди, ну иди же сюда!

— Вера!

Всё пропало.

Она с величайшим сожалением обернулась и посмотрела на министра Шена, на серый гранит под ногами, чёрные колонны…

— Что? — голос звучал с таким сожалением, что она поспешила взять себя в руки и изобразить хотя бы равнодушие, если уж улыбка не выходит.

— Вы обо мне забыли? — с невесёлой ухмылкой спросил министр, она опустила глаза, со стыдом признаваясь себе, что да, забыла. На два вдоха она думать забыла о том, что не одна. Министр подошёл к ней и положил ладонь на плечо, придвинул к себе, заглянул в глаза и с нажимом сказал: — Мы пришли сюда вместе и уйдём вместе. Вы просто поговорите и уйдёте.

Она с усилием отвела глаза, попыталась найти взглядом солдат у входа.

— Вера! — Он взял её за плечи и развернул к себе, наклонился ближе, со злостью заглядывая в глаза: — Смотрите на меня!

— Я хочу зайти в остальные храмы, — тихо сказала она, — во все, и в цыньянские тоже.

— Нет.

— Вы не можете мне запретить, — внутри была такая уверенность, что он не сможет, что её передёрнуло, когда он рыкнул:

— Смогу. Вы ни на шаг от меня не отойдёте.

— Зря вы так думаете, — качнула головой она, но дальнейшие мысли решила оставить при себе. Её взгляд скользнул поверх его плеча, по колонне арки, к крылатой женщине с факелом. По её спине между крыльями спускалась до пояса толстая коса, сквозь белый мрамор стал просвечивать рыжий цвет волос, крылья качнулись от ветра, женщина обернулась и посмотрела на Веру удивлёнными, ярко-зелёными глазами…

— …Вера!

Она дёрнулась и увидела прямо перед собой тёмные глаза министра Шена, злые и… испуганные? Ей не хотелось верить, что он может чего-то бояться.

— Что? — голос звучал слабо и равнодушно, министр взял её за плечи, встряхнул, заставив поморщиться, она попыталась освободиться, но он сжал её плечи сильнее:

— Хватит, всё, мы уходим.

— Нет.

— Да, с меня хватит. Нам ещё обратно надо как-то дойти.

— Подождите… — она опять попыталась освободиться, раздражённо сбросила его руки: — Да пустите меня, я не убегу!

Он неохотно разжал пальцы и отступил на шаг, Вера вдруг подумала, что совсем недавно была бы совсем не против, если бы он немного подержал её за плечи… На его лице было смятение и недоверие, как будто она действительно может убежать, ей стало стыдно, стало жаль его, захотелось, чтобы он опять взял её за плечи…

— Что случилось? — в который раз спросила она, он в который раз не ответил. Она протянула руку и сама взяла его за плечо.

И вдруг поняла, что его плечо — единственное неподвижное в этом мире, всё остальное плясало и плыло, двоилось, картинка серого храма наползала на картинку цветного, стражник у входа отдал копьё соседу и решительно пошёл к ним, в то время как статуи обоих стражников стояли во всей своей мраморной неподвижности. Крылатая женщина смотрела на неё, её глаза смеялись…

Вера попыталась взять министра за второе плечо, но рука оказалась занята, в ней была сумка. Она ткнула сумку министру и всё-таки взяла его за плечи двумя руками.

И всё замерло. Статуи белели мрамором, серый храм был унылым и холодным. Министр смотрел ей в глаза и чего-то ждал.

Она убрала руки, прислушалась к ощущениям, кивнула сама себе и взяла у него из рук сумку, тихо сказав:

— Спасибо. Всё, я в порядке.

— Всё? — иронично фыркнул он, — госпожа Вероника вернулась в мир живых и смертных?

— Похоже, что так. Вы знаете, что это было?

Он посмотрел на неё так обвиняюще, как будто она требует невозможного, а сама ведёт себе ужасно, глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:

— Вера, я человек. Обычный, нормальный, живой человек. Максимум сверхъестественного, что во мне может быть — это проклятия, всё.

Она пожала плечами и отвернулась, заново оценивая картину, спросила:

— Покажете мне храм? Раз уж нашего встречающего нет.