Онлайн книга «Дорога по облакам»
Харвис вдруг осекся. Чувство, охватившее их с Эвглин, было неожиданным и странным: полное понимание того, что их жизнь окончательно меняется, и от этого становилось грустно. — Все будет хорошо? — с надеждой спросила Эвглин. Харвис кивнул и ответил: — Да. Все будет хорошо. * * * После обеда выглянуло солнце. Город встрепенулся, сбрасывая с себя остатки туманного марева, и Харвис подумал, что столица во многом изменилась — и все равно осталась прежней: легкой, веселой, полной уверенности в собственном очаровании. Во время обеда Мама Мгбеи с удивлением поинтересовалась, когда Эвглин думает заняться своим свадебным платьем. Не выходить же замуж в том рубище, в котором она приехала в столицу! Эвглин растерянно посмотрела на нянюшку и призналась: — Я забыла о нем. Честное слово, забыла. Харвис отодвинул опустевшую тарелку. Он не имел ничего против той одежды, в которой была Эвглин — ну платье и платье, какая разница? — но какое-то внутреннее чутье подсказывало: девушкам нужен особенный день, когда они могут почувствовать себя принцессами. Да и ему пора отвыкать от своих привычек отшельника: проректор с супругой должны выглядеть по чину. — Пустяки, — махнул рукой Харвис. — Это пустяки. И теперь, после того, как двери одного из лучших столичных магазинов остались позади, касса магазина отяжелела на несколько тысяч, а курьеры отправились по нужному адресу, таща груды покупок, Харвис почувствовал, что окончательно вернулся домой. Жизнь отшельника и изгнанника завершилась — начиналась новая, и только бог знал, что она готовилась принести Харвису и его невесте. — Оно красивое? — спросил Харвис, когда они вошли в ворота большого парка. Он помнил это место и теперь поразился тому, насколько все изменилось. Возле входа теперь стоял памятник основателю парка, прежде дикие и разросшиеся кусты были аккуратно подстрижены, а вдоль аккуратных дорожек стояли скамеечки, занятые отдыхающими. — Кто? — ответила Эвглин вопросом на вопрос. — Ваше платье, — Харвис видел только груду белого шелка, которую продавщицы несли в примерочную. — Мне его не показали. Эвглин задумчиво посмотрела куда-то в сторону. Наверняка она, как и все девушки, мечтала о свадьбе — и хотела выйти замуж за любимого человека. Но судьба взяла и подбросила ей выбор: либо тюрьма, либо брак с самым страшным колдуном в истории Эльсингфосса. Вот и думай, как тут быть. — Да, оно красивое, — наконец, откликнулась Эвглин. — Знаете, это даже странно. Но у нас свадебные платья тоже белые. Казалось бы, разные миры, а традиции одинаковые. — Почему бы и нет? — улыбнулся Харвис. — Люди ходят на ногах, а не на руках. Свадебное платье белое. Это правильно. Эвглин рассмеялась, и Харвис надеялся, что ей действительно стало хоть немного спокойнее и легче. — Вы хорошая девушка, Эвглин, — произнес он. — Вы мне нравитесь. Эвглин посмотрела на него, и Харвис тотчас же добавил: — Не надо говорить из вежливости, что я тоже хороший и тоже вам нравлюсь, — он улыбнулся и произнес: — Мы оба чувствуем неловкость, вот что важно. Там, на юге, все действительно казалось другим. Эвглин опустила голову и негромко усмехнулась. — Вам тоже не по себе, правда? — спросила она. — Не по себе — это мягко сказано! — воскликнул Харвис. Они вышли к прудам и неторопливо поднялись на один из мостиков. Отцветающий темновишник сыпал розовыми лепестками цветов, внизу, в воде, толпились красные и золотые карпы, выпрашивали угощение. — Я, признаться, почти забыл, каково это — ухаживать за девушкой. А потом вы свалились с дракона мне в руки. Чтоб как-то отвлечься, он взял с перилец оставленный кем-то ломтик хлеба и принялся крошить его в воду. Эвглин задумчиво смотрела, как карпы бодают лбами друг друга, пытаясь отбить лакомство у соперников. — Я буду вам хорошей женой, — сказала она. — Я буду стараться. Эвглин была права. Там, в Приграничье, все было намного проще. А сейчас розовые лепестки путались в ее волосах и сыпались на веснушки, покрывавшие плечи — и Эвглин этого не замечала, полностью погруженная в свои мысли. — Я не сомневаюсь, — мягко сказал Харвис. Протянув руку, он сорвал с ветки один из цветков, который еще не растерял лепестки, и свернул его, отправив в тоненький стебелек одно из личных заклинаний. Спустя несколько мгновений в руке Харвиса уже лежало изящное золотое колечко с розовыми бриллиантами. Он вздохнул, решаясь, и, опустившись на одно колено, взял Эвглин за руку. Девицы, стоявшие на соседнем мостике, дружно ахнули и о чем-то защебетали. Ну и дьявол с ними. Пусть жизнь гонит Эвглин палкой в ненужный и нежеланный брак — он, Харвис, должен сделать все так, как надо. — Эвглин, — произнес Харвис, глядя в ее растерянное лицо. — Вы выйдете за меня замуж? Девушка оторопело смотрела на него, и Харвис понял, что она готова расплакаться. — Я люблю вас, — промолвил он и не соврал. — Я обещаю, что вы никогда не пожалеете о своем согласии. Нас обоих сейчас пугает наше будущее, но я готов развеять ваши страхи. Харвис умолк, понимая, что говорит не то и не так. Он умел выступать с кафедры в лекториях Эльсингфосской академии, он умел доказывать свою точку зрения непробиваемым идиотам Ученого совета, но вот с объяснениями в любви у него всегда было туго. Сколько лет прошло с его последнего признания? Не то пять, не то восемь. На его руку упала капля — Эвглин все-таки заплакала. — Да, — едва слышно промолвила она. — Да, Харвис, я согласна. Кольцо скользнуло на ее палец и село на нем, как влитое. Эвглин удивленно вскинула брови и смущенно улыбнулась: этого она точно не ожидала и зачарованно залюбовалась игрой света в прозрачной глубине камней. — Такова наша традиция, — объяснил Харвис, поднявшись. — Жених надевает кольцо своей невесте за день до свадьбы. — У нас не так, — Эвглин смахнула слезинку, и Харвис всем сердцем почувствовал, насколько она растрогана. — У нас… в общем, по-другому. Она не договорила. Харвису, конечно, было интересно, каковы традиции в иных мирах, но он прекрасно знал, что еще успеет об этом послушать. Губы Эвглин оказались очень теплыми и мягкими, слегка солеными от недавних слез, а она сама, прижатая к Харвису порывистым резким движением, застыла от неожиданности, и Харвис испугался, что все испортил. Но Эвглин все-таки справилась с волнением и ответила на его поцелуй. Теперь в ней снова ожила та решительная дерзость, которая так влекла Харвиса: девушка прильнула к нему всем телом, и движения ее губ и языка были настолько невинными и одновременно порочными, что у Харвиса кровь застучала в ушах. Неудивительно, что принц предложил Эвглин стать его любовницей. До ссылки он имел славу знатока женщин и сразу почуял в ней этот страстный внутренний огонь. |