Книга Велислава. От страхов к величию, страница 85 – Александра Гром

– Книга по кулинарии. И вы действительно считаете, будто это единственное, чего мне не хватает, чтобы превратиться в идеал?

– Ну, это, конечно, мое личное и субъективное мнение… но в целом да.

Губы Давида вновь растягиваются в улыбке. Он внимательно смотрит на меня. Прямо в глаза.

– Большое спасибо. И за подарок, и за комплимент.

– Пожалуйста. – Мой голос звучит немного сдавленно от пережитого волнения, я чувствую, как краснею.

В разговоре повисает неловкая пауза. Я не знаю, что еще сказать и уже собираюсь уходить, но меня останавливают слова Давида:

– Знаете, мне известен еще один обычай из вашего мира, касающийся вручения подарков.

– Какой? – удивляюсь я.

Давид молча делает шаг вперед и подходит почти вплотную ко мне. Я слежу за тем, как его правая рука поднимается, обхватывает мое лицо. Парень наклоняется и целует меня в щеку.

– За подарок можно поблагодарить и так, – шепчет он, все еще находясь слишком близко.

Я сглатываю. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не облизать вмиг пересохшие губы. Нужно что-то ответить, хотя бы сказать «да», но своим связкам я не доверяю. Приходится ограничиться кивком. Заметив его, парень наконец отодвигается и отступает на шаг, потом еще на один.

– Спокойной ночи, Вела.

Я несколько раз изображаю китайского болванчика и ухожу. Скрывшись за углом, плюю на всякие правила приличия, и бегом возвращаюсь в комнату. Свидетелей моего сумасшедшего забега, к счастью, не находится.

В спальне прямиком направляюсь в ванную комнату. Опершись на раковину, изучаю свое отражение и прислушиваюсь к ощущениям. Ни то, ни другое мне не нравится.

– Это просто смущение, – ровным тоном, разделяя паузами каждое слово, уверяю я незнакомку за стеклом.

«Ты идио-о-отка!» – издевательски поет мой внутренний голос.

В раздражении плещу водой в зеркало, чтобы не видеть себя.

Это помогает успокоиться… через какое-то время.

При выходе из спальни меня поджидает Сорад.

– Голодная?

– Если честно, то не очень, – признаюсь, также как и наставник, пропуская приветствие.

– Идем прогуляемся, – заявляет мельв и направляется к лестнице.

Я послушно следую за ним, периодически желая доброго утра от нас двоих всем встречающимся на пути мельвам.

Останавливается Сорад только в чистом поле, чуть ли не в трехстах метрах от дома.

– Когда ты ему скажешь, что научилась ходить через зеркала?

Вот она, горячо любимая мной манера наставника задавать вопросы в лоб!

Я задумываюсь над ответом и тяжело вздыхаю.

– Ты мне не гимнастику для легких демонстрируй, а отвечай! – требует Сорад.

– Скоро.

– Скоро, – повторяет мужчина вслед за мной и держит паузу, дабы я могла в полной мере ощутить глупость своего ответа. – Что ж, это вселяет надежду. «Через год» звучало бы гораздо хуже.

– Ты хочешь, чтобы я ушла от него… чтобы я покинула его дом?

– Нет, я этого не хочу.

– Тогда к чему эти вопросы?

– Ты его обманываешь, – утверждает очевидное Сорад.

– Да, я знаю, это плохо…

Мой извинительный лепет его, похоже, не интересует, потому что он меня перебивает:

– Ложь рождает ложь. Правда порождает правду.

Я бы могла поспорить, конечно…

– В чем проблема? – тоже решаю перейти к прямым вопросам.

– Проблема в том, что нам нужен тридцать первый член совета. Или хотя бы уверенность в том, что он у нас появится в ближайшее время.

А я-то тут при чем?

– Тогда тебе нужно не со мной беседовать, а с Давидом.

– С Давидом сейчас бесполезно об этом говорить.

– А я-то тут при чем? – все же приходится возмутиться вслух.

– Как ты думаешь, он сможет занять освободившееся место?

Как я думаю? Давид умен и честен. Именно в такой последовательности. Для членства в совете самое оно. Он готов выполнять свой долг, несмотря ни на что. Его боль это не слабость, ведь иногда полезно бы и задуматься, прежде чем с плеча рубить. Ход его мыслей никак нельзя назвать консервативным, что в сложившихся обстоятельствах тоже является достоинством. Единственная преграда, которая ему мешает, это эмоциональная нестабильность, вызванная… моим присутствием. Если убрать это фактор, он вполне может занять освободившееся кресло.

– Да, он сможет, – озвучиваю результат своих размышлений.

– Ты уверена? – переспрашивает Сорад.

Он что, издевается?

– Да откуда мне знать? – взрываюсь я. – Мои слова что, истина в последней инстанции?

– Да, твои слова – это истина в последней инстанции, – спокойно отвечает наставник.

– Послушай, не много ли ты на меня взваливаешь? Я тебе высказала свое субъективное мнение. Это никакое не предсказание! – ору я на него.

– Почему? – обрывает Сорад мои вопли.

– Что «почему»?

– Почему, пока дело касается какой-нибудь мелочи, тебя не волнует, каким образом ты обретаешь правильное суждение? Стоит же только заговорить о чем-то более серьезном, ты тут же начинаешь задумываться, что это было – твои собственные мысли или нечто, пришедшее, как тебе кажется, извне?

Я молчу. Он прав. Я действительно так и поступаю.

– Помнишь, что я тебе говорил? Твое подсознание добывает информацию, а твой мозг ее обрабатывает. Эти процессы происходят постоянно и безразлично, ответ на какой вопрос ты хочешь получить – будь то подарок Давиду или его членство в совете. Ты подошла к той черте, когда необходимость в видениях по большинству вопросов отпадает. Но ведь и об этом я тебе говорил. Сейчас я вынужден повторять то же самое, что и днем после Цветения. Я этого не понимаю! Мне казалось, ты во всем разобралась. У тебя наметился явный прогресс, а сейчас ты не просто застряла в одной точке, ты упорно стараешься вернуться назад. В чем причина, Вела?

После этих слов хочется снова на него наорать, хочется разрыдаться… но вместо этого я сажусь на землю.

– Я запуталась, и мне страшно, – наконец мне удается сформулировать свои ощущения.

Сорад устраивается рядом.

– Поделишься со мной? – спрашивает он.

– Давид сказал, что мы не боги, и мы должны делать и говорить только то, о чем нас просят.

– Все верно, – соглашается Сорад.

– А мне кажется, что решения, которые вы взваливаете мне на плечи, под силу, только богам.