Книга Игра Мелины Мерод, страница 125 – Александра Гром

— Ваш учитель имеет милую привычку заносить фамилии особо успешных учеников на своеобразную доску почёта. Можете гордиться: ваша вторая в списке.

Господин Менси замирает на месте памятником самому себе.

— Кстати, — интересуюсь как бы между прочим, — где ваш стилет?

— Не знаю, — произносит он глухо. — Я не помню, где и когда его выбросил. Я вообще плохо помню события того вечера. Мне хотелось просто прогуляться. Я прошёл через этот парк, вышел в рощу. Мне показалось, что я достаточно удалился от окраины города, пока не заметил огонёк, горящий между деревьев. Было ещё светло, поэтому вообще удивительно, как он смог привлечь моё внимание! Когда я подошёл ближе, то увидел её… потом всё будто в тумане. — Мужчина поднимает на меня больной взгляд. — Вы не понимаете… ради неё я…

Поднимаю руку, призывая к молчанию.

— Честно признаться, в данный момент меня не интересуют подробности убийства, а в мотивы его в общих чертах я и сама представляю. Остановимся на том, что преступление вы совершили, будучи в состоянии аффекта.

— Это недоказуемо, — повторяется он, качая головой.

— И вновь вы ошибаетесь!

— Вы хотите меня в этом убедить, чтобы я дал чистосердечное признание? — на губах Менси появляется грустная полуулыбка.

— Любезный, — обращаюсь к нему резковато, — мне от вашей смертной казни проку никакого. Вы убили одну женщину, а Обэ Амори уже довела до суицида пятнадцать человек. Только её причастность к этому доказать невозможно. Когда она продаст последнюю банку крема, уедет из Фабье и продолжит заниматься любимым делом: соблазнять мужчин и изводить их. Что самое печальное, госпожа Амори не использует на жертвах любовные чары, в противном случае можно было бы пойти на риск и попытаться прижать её, руководствуясь соответствующей статьёй, а так… — я развожу руками.

— И чего же вы хотите? — Менси непонимающе хмурится.

— Я, как и всегда, к слову сказать, хочу справедливости, а вам предлагаю сделку. Я даю вам гарантию, что подписав чистосердечное признание, вы сохраните свободу, — испытующе смотрю на мужчину, — и ожидаю небольшой любезности с вашей стороны.

— И чем же я могу быть полезен для вас?

Вопрос заставляет меня рассмеяться против воли.

— Вы абсолютно ничего не можете сделать для меня, но мне этого и не нужно.

Господину Менси требуется время на то, чтобы понять, что от него требуется. Постепенно на него снисходит осознание, и он сам называет цену своей свободы.

Господин Менси покидает парк первым. Я ещё какое-то время гуляю вдоль берега и начинаю уже подумывать на счёт чашечки кофе у господина Ламмейна, но тут звонит галофон.

— Доброе утро, Андре! — приветствую взъерошенного полицейского

— Доброе, госпожа да Мерод, — отзывается он, пропустив всего одно слово, что придаёт фразе небрежность. — А вы где сейчас находитесь?

— В городском парке. Что-то случилось?

— Да! Вам следует срочно явиться в Управление.

— Неужели экспертам есть, чем меня порадовать? — изображаю удивление.

— Нет. Не экспертам, — для пущего эффекта мужчина качает головой. — Жорж Менси признался в убийстве Юдо Амори.

Я выдерживаю паузу.

— Интересно, — роняю небрежно.

— Неужели вы не рады?! — вопрошает Андре то ли с удивлением, то ли с негодованием. — Теперь нам известно имя убийцы!

— Это ещё нужно будет доказать, — усмиряю пыл полицейского. — С ним кто-нибудь уже работает?

— Как сказать… — он пожимает плечами, — Менси пишет чистосердечное признание в присутствии господина Килье.

— Отлично. Тогда я подойду минут через тридцать.

— Ой, нет! Давайте я вам лучше мобиль подгоню к овощному магазину. Так будет быстрее.

Я равнодушно пожимаю плечами, но высказываюсь вполне корректно:

— Благодарю за заботу.

— Не стоит! — отмахивается Андре. — Через пять минут мобиль будет на месте, — обещает он.

— Отлично. Тогда до встречи!

Полицейский расплывается в улыбке и завершает сеанс.

Я смотрю на деревья вдалеке. Утренний туман рассеялся, и ветер утих. От сонного очарования не осталось и следа.

***

Господин Килье выбегает из допросной раньше, чем я успеваю дойти до неё. Вслед за следователем выходит дежурный, который и доложил о моём прибытии.

— Госпожа да Мерод! — мужчина, забывшись, бесцеремонно хватает меня за руку. — Я не знаю, что делать!

— Господин Менси решил отказаться от показаний? — не сбавляя скорости, продолжаю движение к цели. Килье, как привязанный, тащится за мной.

— Нет! Не отказался! Но в нашей практике подобного ещё не случалось! Нужно, наверное, приготовить бумаги для перевода дела в столичное Управление. Вы мне поможете?

Я останавливаюсь и смотрю на него в упор.

— Зачем заниматься переводом? — спрашиваю с искренним недоумением.

— Ну как же… — мнётся Килье, — такая важная персона…

Я изгибаю левую бровь.

— Господин Килье, даже если вы потратите время на то, чтобы состряпать документы в Розель, там их не примут. Им не резон заниматься чужими делами. Вы же понимаете, что все показания господина Менси следует проверить тщательнейшим образом. Если вы приложите к документам наработанный материал, то в Главном Управлении его примут, но в чём смысл? Дело будет сделано, останется только суд провести.

— Вы предлагаете провести его здесь… в Фабье? — Килье задаёт вопрос неуверенным и даже испуганным тоном.

— Почему нет? — пожимаю плечами. — Следователь из столицы у вас есть, эксперты тоже столичные. Адвоката для подозреваемого мы, так и быть, выпишем в Фабье. А судья… законы едины для всего Дийона.

— Да, но…

Я перебиваю мужчину. Вряд ли он скажет что-то конструктивное.

— Давайте, для начала почитаем, что там написал господин Менси?

— Ох! Ну, хорошо.

Спохватившись, Килье отпускает мой локоть, и мы возобновляем движение.

В допросной господин Менси как раз ставит роспись под признательными показаниями. Закончив, он поднимает голову и встречает мой взгляд. Я вижу, что он собирается меня поприветствовать, но это лишнее — чем меньше лжи, тем лучше. Опередив его, я киваю. Менси закрывает рот и отвечает тем же.

— Вы позволите? — жестом указываю на несколько листов бумаги, лежащих перед ним.

— Да, конечно, — отвечает он ровно и сам передаёт их.

Вдумчиво читаю излияния убийцы. В целом всё оказалось именно так, как я и предполагала. Внезапно вспыхнувшая страсть, роман, длившийся чуть более двух недель, обещания дамы непременно связаться с ним и её заверения в глубоких чувствах. Ослеплённый любовью Менси по возвращении почти сразу же подал на развод и стал ждать, когда же та, что завладела его сердцем, даст о себе знать. Недели складывались в месяцы, но ничего кроме судебных заседаний, связанных с разводом не происходило. Нетерпеливое ожидание чуда и счастья сменилось отчаяньем, а там пришла и горечь разочарования.