Книга Настоящие, или У страсти на поводу, страница 56. Автор книги Татьяна Серганова

— И что там? — совсем не аристократически почесав нос, который щекотало от пыли, спросила я, не решаясь подойти поближе.

Всё это было слишком странным и непонятным.

— А вы поглядите, — с улыбкой ответила женщина.

Они так на меня смотрели странно, что я почувствовала себя еще более неловко.

— Хорошо.

Платье и так запылилось, так что я просто присела на колени перед сундучком, осторожно открыла крышку и заглянула туда.

— Что это? — вновь прошептала едва слышно, не решаясь коснуться хранящихся там сокровищ.

— Игрушки, — ответил Франк.

Да, я видела, что это игрушки и, судя по всему, для мальчика. Небольшая деревянная сабля с крохотными трещинами и царапинами. Её явно не жалели, когда играли в рыцаря. А вот кстати и сам рыцарь, в доспехах. Краска уже стёрлась, но он всё еще был целым и довольно симпатичным.

Я доставала одну игрушку за другой, проводила по ней пальцами, изучала и не могла не улыбаться.

Деревянный крылатый змей, мастерски выполненный: с каждой прорезанной чешуйкой, которые до сих пор не утратили яркого зелёного цвета; с искусно вырезанными перьями, которые выглядели как живые; оскаленной злобной пастью, полной зубов.

Верная лошадка для героя, состоящая из небольшой палки и морды коня. Остальное должно было дорисовать богатое воображение ребёнка.

Лодка с шелковыми парусами ярко-красного цвета, на белой корме которой корявыми черными буквами кем-то было выведено название: «Быстрый».

Звериный клык на верёвочке, который, наверняка, был охотничьим трофеем и бережно хранился маленьким хозяином.

— Это игрушки моего мужа? — спросила я, осторожно складывая всё назад.

— Да. Это игрушки лорда Леонарда, — подтвердила экономка.

Всё это время они стояли надо мной, наблюдая и сохраняя молчание, которое несмотря на обстановку не казалось гнетущим или неловким.

Франк добавил едва слышно, со скрытым гневом и болью в голосе:

— Были ими до достижения милордом пяти лет.

— Что же случилось потом? — я вновь принялась рассматривать рыцаря, поднимала и опускала забрало его шлема, изучала нарисованное лицо.

— А потом воспитанием сына занялся лорд Торнтон. Игрушки были отобраны. Лорд велел нам уничтожить их, но мы не решились, — тихо ответила госпожа Кроуст. — Спрятали только. Думали, может пройдет время, отец успокоится, и мы вручим их назад молодому наследнику. Да куда там.

— Его просто лишили детства. В один день. Отняли игрушки, запретили гулять и играть. Началась одна сплошная муштра и обучение. За любое неповиновение лорд лично высекал мальчика розгами и запирал в подвале, — продолжил мужчина.

— Лорд Леонард так отчаянно сопротивлялся. Первые полгода. Весь синий ходил от побоев, похудел так, что одни косточки остались. Лорд Торнтон запрещал его кормить за непослушание, держа на хлебе и воде.

— Но как же его жена? — сглотнув, подступивший ком, спросила я. — Как она могла допустить такое издевательство над собственным ребёнком?

— Ей было всё равно, да и занята была миледи, ребёнка ждала. Целыми днями лежала в постели и тяжело вздыхала. Только о себе и думала.

— А мальчик остался один на один с извергом и садистом, — горестно покачал головой Франк. — Если бы его видели тогда, леди Айола. Такой солнечный ребёнок был, улыбался, играл. А как смеялся… Ничего не осталось.

— Осталось, — поправила его экономка и осторожно коснулась руки мужчины. — Простите нас, но мы до сих пор с болью вспоминаем те годы, а сделать ничего было нельзя. Лорд Торнтон так решил. За любое неповиновение и помощь лорду Леонарду, даже кусочек хлеба, выгоняли, лишали рекомендаций. И мы молчали. Смотрели и молчали. Но не вышло вытравить из мальчика человеческое, не вышло.

Я с трудом заставила себя положить рыцаря в сундук. Меня буквально трясло от боли и ужаса. Перед глазами возник хорошенький русоволосый мальчишка, которого предал весь мир и родители.

Хриплый вздох и мокрые щеки. Я и не заметила, как слёзы потекли из глаз.

— Лорд Леонард хороший и человеческое ему не чуждо, — согласился Франк. — Как бы его отец ни старался, чувства живы.

— Когда леди Селине исполнилось пять, лорд Торнтон тоже решил провести с ней ту же программу обучения, — неожиданно заявила женщина и я едва смогла сдержать крик.

— Селина?

Весёлая, обаятельная, с лучистыми синими глазами.

— Он как узнал, что отец задумал сотворить такое с девочкой, как с цепи сорвался, — подтвердил повар. — Всегда такой строгий, серьёзный, не улыбался никогда. А тут вдруг начал дерзить, ругаться, не слушаться.

— Внимание переключил. Ох, миледи, я помню его кровавую ухмылку и ненависть в глазах, которыми смотрел на отца, когда тот вновь его избил. Худенький совсем, десятилетний, а такой стойкий.

— Но ведь получилось. Только лорд Торнтон думал взяться за воспитание дочери, как он тут же становился между ними.

— Спас девочку от той участи, которая досталась ему. Потом леди Селина уехала в пансион и стало легче, — вытирая передником выступившие слёзы, произнесла экономка. — Если бы знали, как мы рады, что вы стали его женой.

— Лишь вы сможете вернуть лорда Леонарда. Что бы он ни говорил, он умеет чувствовать и любить.

— С вашей помощью он оживёт и будет счастлив.

Я даже не знала, что сказать, лишь осторожно закрыла сундучок и стёрла пыль с крышки.

— Я могу взять это себе?

— Да, конечно. Мы для этого и привели вас сюда, — закивала пожилая женщина.

— Спасибо, — быстро стерев слёзы, я поднялась с колен и обратилась к повару. — Вы не поможете отнести его в спальню?

— Да, миледи. Простите, что расстроили вас. Но думаем, вы должны были знать.

— Да, должна. Спасибо.

«Ох, Леонард, как же всё запуталось. Какой же ты на самом деле? Что скрывается за твоей маской холодного аристократа? И возможно мне было бы легче, если бы ты был таким, как кажешься…»

— Как прошел день? — граф Элкиз вошел в покои и развязал шейный платок, чувствуя, как болят затёкшие плечи.

Работа отнимала очень много времени. Может это и хорошо. Они стали слишком близки с Айолой. А этого допускать нельзя. Просто жена и всё, ничего большего.

— Хорошо, — молодая женщина сидела у зеркала, медленно водя расчёской по светлым волосам. — А у тебя?

— Неплохо, — он бросил пиджак и подошёл к жене, властно обнимая за плечи, ловя её лучистый, открытый взгляд в отражении зеркала.

— У меня для тебя кое-что есть, — произнесла она, положив расческу и встав.

Ему было не до подарка и, если честно, всё равно. Граф Элкиз мог купить себе всё сам. Нужна была лишь она.