Книга Мачеха моей мечты, страница 37 – Елена Соловьева

Сема дождался, пока уволенная няня минует ворота особняка, и захлопнул тяжелый засов. Не удержался и глумливо отправил вслед Дарье воздушный поцелуй.

Тут взгляд управляющего натолкнулся на Егора. Сема вздрогнул и ретировался.

Садовник поджидал «пчелку» недалеко от ворот. Он закидывал в открытый багажник садовый инвентарь и холщевые сумки, вслух упоминая многочисленные пороки бывшей хозяйки. К счастью, Егор не заметил Сему и его сарказма.

Дарья подошла к «Семерке». Кашлянула, привлекая внимание Егора.

Садовник обернулся. Губы его растянулись в счастливой улыбке.

— Ты тоже уволился? — грустно поинтересовалась Дарья.

Егор заметно погрустнел. Лицо его побелело, брови сошлись на переносице.

— Верно. Правда хозяева задолжали мне за этот месяц… Но я собираюсь позвонить самому Губанову и потребовать оплату.

Безумная идея пришла в голову Дарьи:

— Скажи, а ты не мог бы заодно рассказать хозяину, что здесь произошло? Мне страшно оставлять Вареньку наедине с Ангелиной и ее управляющим.

— Я бы сделал это и без твоей просьбы, — самозабвенно выпалил Егор. — Достаточно мы все боялись. Не удивлюсь, если мой звонок будет не первым сигналом за сегодня.

— Спасибо! — пролепетала Дарья и, не удержавшись от нахлынувших чувств, чмокнула Егора в щеку.

Этот жест окрылил садовника и вновь возродил в нем надежду.

— Куда вы теперь? — поинтересовался он. — Хочешь, я помогу тебе найти другую работу?

Дарья неопределенно пожала плечами.

— Боюсь, что меня теперь не примут ни в одном доме: Ангелина наверняка позаботится об этом.

Егор стянул с головы кепку, задумчиво поскреб макушку.

— Да, незадача…

— Извини, что втянула тебя в это, — попросила Дарья.

Егор расправил плечи, выпятил грудь.

— Тебе не за что извиняться, «пчелка». Не защитив твою честь, я перестал бы считать себя мужчиной.

Дарья покраснела и потупила взор.

— Надеюсь, Ангелина не отомстит тебе за это.

— Навряд ли она запомнила мое имя: садовников нанимала Вера, — возразил Егор. — Так что, куда вас отвезти?

Дарья не посмела использовать Егора в своих целях, да и давать ему излишнюю надежду ей совсем не хотелось.

— Подкинь нас с Машенькой до остановки, а дальше мы как-нибудь сами…

Виктор прибыл на место аварии в самый разгар поисково-спасательных работ. Он своими руками разгребал завалы, выводил из здания людей, наглотавшихся дыма. Но этого было мало: просчет руководителя привел к тому, что на больничных койках теперь страдали двадцать сотрудников предприятия. Единственной радостью было то, что огонь не добрался до химической лаборатории.

Виктор, не скупясь на расходы, разместил пострадавших в лучшей клинике города. После двухчасового марафона по палатам, кабинетам докторов и семьям пострадавших он чувствовал себя опустошенным, как подсолнечный жмых. Но самое страшное осталось позади: все сотрудники живы и идут на поправку.

И все же случившееся господин Губанов расценивал как собственную ошибку. Если пожар произошел, то где-то он недоглядел, что-то упустил. И уже не важно, было ли это происками конкурентов или небрежностью подчиненных.

Погруженный в невеселые думы, Виктор вернулся в офис. Тяжело опустился в офисное кресло и застыл. Его глаза все еще слезились от едкого дыма, а перед мысленным взором стояла картина пожарища.

— Виктор Александрович! — Секретарша, интеллигентная и строгая дама с неестественными огненно-рыжими волосами, вошла без стука. — Вас срочно к телефону...

Господин Губанов повернул голову, непонимающе взглянул на девушку. Отметил про себя неестественную бледность ее лица, усыпанного яркими веснушками.

— Лидочка, только не говори мне, что у нас новый пожар!..

— Нет, Виктор Александрович, — испуганно прошелестела секретарша, — Вам звонят из дома.

Виктор подпрыгнул, как ужаленный.

— Кто?.. Елечка?

— Нет, — покачала головой секретарша, — мужчина представился садовником. Но он тако-ого наговорил…

— Переключи на мой кабинет, — распорядился Виктор.

Больше получаса он слушал сбивчивый, эмоциональный рассказ Егора. Слушал и не верил. Не хотел верить.

— Спасибо… — едва слышно проговорил он, когда Егор закончил трагичную повесть. — Если все то, о чем Вы говорите, правда, я отблагодарю. Если выдумка — пеняйте на себя…

Непослушной рукой Виктор положил трубку на телефон, откинулся в кресле. Голова его разрывалась, будто неведомый палач поместил ее под «колпак». И теперь огромный винт сдавливал ее так, что она вжималась в плечи. Еще секунда, и мозг вырвется наружу.

Но бессилие Виктора испарилось также быстро, как спирт в глотке забулдыги. Он вскочил, схватил со стола ключи от машины и выбежал из кабинета.

— Куда Вы? — вздрогнула секретарша.

— Домой! — Голос обычно спокойного Виктора походил на скрежет.

— Мне позвонить Ангелине Ивановне? Предупредить ее о Вашем приезде?

Виктор обернулся, подавил сухой спазм в горле и охнул:

— Не вздумай!

В особняке было тихо, как в разоренном гнезде. Поднимаясь по парадной лестнице, Виктор слышал, как стонут стены; липкие пальцы сквозняка касались его затылка, шевелили волосы на поникшей голове. С полотен великих мастеров на него с укором взирали застывшие в вечности лики.

Виктор подошел к своей спальне, коснулся холодного металла массивной дверной ручки. Из опочивальни доносилось невнятное бормотание и возня.

Ангелина, его обожаемая женушка, отдавалась любовнику на супружеском ложе. Ее ноги, как паучьи лапки, оплели холеную спину Семы; ногти вцепились в его плечи, оставляя глубокие кровавые борозды.

Одним рывком Виктор отшвырнул зарвавшегося любовника.

Сема полетел с кровати и ощутимо приложился виском об каминную полку. Из рассеченного виска хлынула кровь.

— Убирайся!!! — взревел Виктор, дрожа от плохо скрываемой ярости. — Иначе я тебя убью…

Переполненный решимости Виктор бросил в сторону Семы откровенно ненавидящий взгляд.

Неудачливый любовник только и смог кивнуть. Горящие гневом глаза Виктора и сжатые кулаки красноречиво сообщали о том, что новоявленный рогоносец не шутит.

Сема не стал одеваться: набросил на бедра покрывало и выскочил за дверь. Прожорливая крыса, разорив чужую нору, поспешила покинуть осрамленное место.

Все это время Еля лежала на кровати и безудержно хохотала. При этом ее ноги то сгибались, то разгибались в коленях; руки совершали неестественные пассы, словно прогоняя невидимую стаю мух.