Онлайн книга «Комбат»
|
– Совсем забыл! – вернулся к столу. – Просила меня одна девушка кое-что узнать… – Если это не государственная тайна… – развел руками полковник, посмеиваясь, а затем подмигнул комбату. – Стареешь ты, Борис, если от тебя девушкам уже не только постель нужна. – Узнай для меня – кому машина с таким номером принадлежит, – и Борис Иванович вытащил из кармана бумажку с написанным на ней номером джипа, увезшего его брата – с тем, который запомнила Наташа, стоя на дождливой улице возле бара «Парадиз». – Это я тебе мигом, даже не выходя из кабинета. Проще и не придумаешь. Василий явно был горд тем, что умеет обращаться с компьютером. Он вошел в сеть, сделал запрос. – Зря я тебе про игрушки сказал, – произнес комбат, – все-таки, видно, и от них польза есть. Наконец Панфилов отыскал то, что было нужно, и тут же удивленно посмотрел на Бориса Ивановича. – Знаешь, Боря, а эту машину год тому как угнали. – И не нашли? – Не нашли. – Что за машина? – Машина-то не очень важная, зато новая – ГАЗ-32. Достаточно приличная. Борис Рублев с каждым словом полковника все больше укреплялся в своих подозрениях. – Хозяин-то кто у нее был? – Гришан А. И, из Москвы. – А номер тогда почему Питерский? – Сейчас посмотрим. Панфилов запросил информацию о деле об угоне автомашины и выяснил следующее. Машиной, принадлежащей некоему Гришану А. И., пользовался по доверенности его племянник Валентин, проживающий в Питере. Согласно уговору, племянник, одолжив своему московскому дядя пятьсот долларов на год, получал в пользование его машину на полгода. Из короткой сводки было не понять, кто кого уговорил совершить эту сделку. Удивлял и юный возраст племянника – восемнадцать лет, исполнившихся ему на момент получения доверенности. – А что, твоя подружка видела недавно эту машину? Можно помочь людям. – Не знаю. Попросила и все тут, – отрезал комбат, переписывая себе на бумажку питерский адрес Валентина Гришана. – Если она знает что – позвоню тебе. Ну что, Василий, пока. – Пока. Мужчины пожали друг другу руки. Вновь комбату пришлось заверять полковника, что он наведается в гости и выпьет со своим старым приятелем не меньше бутылки. * * * На этот раз полутемный коридор не показался комбату таким угрюмым. Кое-что обрисовалось. Во всяком случае, появились хоть какие-то зацепки. «Главное, хоть по полшага, но продвигаться немного вперед». Выйдя на улицу, Борис Иванович к своему удивлению обнаружил, что уже смеркается. «Все-таки уже не лето», – подумал он, поднимая воротник своей куртки так, чтобы дождь не стучал по разомлевшей от включенного в кабинете полковника отопления шее. Наташа, завидев его, обрадовалась так, как можно обрадоваться появлению без вести пропавшего друга. Она уже выбралась из машины, совершенно там окоченев, и припрыгивая, исходила тротуар вдоль и поперек. – Борис Иванович, это называется полчаса? – Я же сказал, может, и больше. – По-моему, это вообще издевательство какое-то! Сказали бы – полтора часа. – Садись, поехали. – Куда? – Куда надо. – Это не ответ, Борис Иванович. – А то, что спросила ты – это не вопрос. Ясно тебе или повторить? – Ясно-то ясно, но я не хочу умереть с голода. Я, кстати, с самого утра ничего не ела. – Я тоже. – Не знаю, может, вы умеете обходиться без еды, без сна, без туалета, прошу прощения, но я как-то к такому не приучена. – Смотри в окно, Наташа. Где увидишь что подходящее, скажи, остановимся. Девушка не стала наглеть. Она пропустила пару дорогих ресторанов, затем заметила скромное бистро и сказала: – Здесь. Ела она с неподдельным аппетитом. Проголодалась так, что даже испеченная три часа тому назад пицца показалась ей изысканным блюдом. Борис Иванович есть не стал. Он заказал себе чай и апельсиновый сок, пил, попеременно поднимая то левую, то правую руку, делая глоток то из фаянсовой чашки, то из пластикового стакана. – С ума сойти можно! – глядя на него проговорила Наташа и подцепила на пластмассовую вилку последний кусочек пиццы. – Что тебе не нравится? – Впервые вижу, чтобы так чай и сок пили. – А как надо? Девушка задумалась. – Я бы сначала сок выпила, затем чай. – Все равно в животе перемешается, – резонно заметил комбат. – Ну и логика у вас! – С ней-то, девонька, у меня все в порядке. – Наверное, я безнадежная эстетка. Наташа вынула из салфетницы последний листок, похожий на школьную промокашку, и приложила его к губам. Вытерла о него пальцы, скомкала и бросила в тарелку. – Пошли. Уже возле дверей, ведущих из бистро на улицу, комбат остановился. – Если хочешь быть со мной и дальше, то не хами. Ясно, Наташа? – Ясно, – кивнула девушка и добавила. – Это у меня непроизвольно получается. Недержание, значит. Когда они проехали еще кварталов пять, комбат, хитро усмехнувшись, поинтересовался. – Ты ничего не забыла? – Нет. – Уверена? – Да. – А кто-то о туалете вспоминал… Наташа почувствовала себя страшно неловко. Конечно же она не забыла о высказанном вслух желании, но в бистро она постеснялась напомнить об этом Борису Рублеву. – И что мы теперь будем делать? – Не знаю, – нервно повела плечами Наташа и зло добавила, – у вас, наверное, это семейное. – Что? – О туалетах говорить. С Андреем я познакомилась, когда он пытался уверить меня, что у его друга смертельный понос. А теперь и вы… – Не я о туалете речь завел. – Да, я хочу в туалет и, по-моему, это нормальное желание для человека, в двенадцать часов дня вышедшего из дому, – говоря это, девушка стучала кулачком по приборной панели. – И идиот тот, кто об этом не задумывается. Не хочу думать о вас, как о хаме. – Совсем не обязательно говорить об этом вслух. – Выговорилась? – спросил Борис Рублев, заворачивая во двор и вглядываясь в номера подъездов. |