Онлайн книга «Перевоспитать охламона»
Владимир, зная Барина не первый год, сложил два и два: появление Груни, необъяснимые вспышки гнева и попытки урезать суточное потребление никотина, мордобой клиентских рож, рискнувших бросить пошлые намеки в адрес пигалицы, и получил вполне очевидную картинку. — Ты, Грунька, беги, парням помоги, — решил Владимир, — А я пока утрясу кое-чего. — Знаешь, Владимир, — решительно заявила Груня, обходя администратора, — Так дело не пойдет. И прежде, чем Вовчик успел перехватить девчонку, она уже едва ли не бегом скрылась за многострадальной дверью директорского кабинета. Откровенно говоря, Владимир мог легко ее догнать, крикнуть, велеть не вмешиваться. Но что-то подсказывало ему, что влезать в отношения начальства и девчонки не стоит. * * * Барычинский стоял у окна и курил, вернее, пытался прикурить, нервно клацая зажигалкой. — Вы несправедливы к своим подчиненным! — строго произнесла Груня, входя в кабинет, — Посуду вчера пересчитали. А в зале Катенька порядок навела еще рано утром. Мальчишкам нужно зал открывать, а не с тряпками бегать! Васька медленно обернулся, посмотрел на девчонку сверху вниз, сжав губами фильтр. — Какого … хутора ты приперлась?! — рявкнул Васька. От мужского крика, прокатившегося по служебному коридору, кажется, сотряслись стены. Но Груня и бровью не повела, только крепче стиснула книгу в своих руках, непроизвольно привлекая к ней внимание Василия. — Вы бы подбирали выражения! — прищурилась Груня. — Тебе мои выражения не нравятся?! — прищурился Василий, шагнув ближе, — А я, знаешь ли, не вшивая интеллигенция! Школ благородных девиц не кончал! — И что? — возмутилась Груня бесстрашно, — Все равно, нельзя так с парнями! — За парней печешься? — прищурился Васька, — За кого конкретно? За Вовчика? Взгляд Барина задержался на книге в руках пигалицы. И настолько сильно взбесила его эта штуковина, словно красная тряпка быка, что Васька не смог сдержатся. Подойдя ближе, дернул подарок Вовчика из рук пигалицы и, что есть силы, зашвырнул ею в стену, совершено не глядя, куда она летит. Раздался звон бьющегося стекла. Коллекционные бутылки бати посыпались на пол с полки. — Ну, вы…! — возмутилась Груня, и, резко выбросив руку вперед, выдернула не прикуренную сигарету изо рта Васи, — Невоспитанный хам и засранец! Демонстративно раскрошив сигарету на пол, Груня уперла руки в бедра. — Вот теперь берите и генеральте здесь! Сами! А Катенька имеет право на законный перерыв! Выходя, Груня хлопнула дверью, едва ли не так же сильно, как и Васька за пару минут до нее. Оставшись в кабинете, Барычинский привалился бедром к столу. Это что, мать твою, только что случилось? Взгляд задержался на кучке стекла и этикеток, на луже растекающегося элитного алкоголя отца. На книге, промокшей и безвозвратно испорченной. Нет, и все-таки он, Васька, тот еще осел. Так думал Василий Павлович, собирая осколки с пола, и вспоминая счастливое лицо пигалицы, когда она держала книгу Шахова в руках. * * * Смена выдалась тяжелой. И дело даже не в потоке клиентов, заполонивших, казалось бы, весь зал и второй этаж. Груня не находила места от того, что за обычным столиком всю смену ни разу не появился хмурый и хамоватый младший хозяин «Барина». Даже на обед не пришел. Вообще, как уехал после утренних криков и разборок, так и не возвращался еще. Грунька порывалась несколько раз взять у Вовчика номер телефона, позвонить и извиниться. Но не решилась. И к закрытию Грунька поняла, что с момента ее работы в «Барине», ее жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. И доказательством тому явились фотографии, сохраненные в памяти телефона. Фотографий в телефоне Груни было много. Снимков родного дома, где жила с первых лет жизни с тетушкой Нюрой, родной деревни с просторными улочками, животными, речкой и перелесками. Имелись кадры и городского пейзажа. Но с недавних пор все эти снимки Груня пересматривала крайне редко. Гораздо чаще, в сотни раз чаще, девчонка любовалась всего тремя снимками. Теми, на которых задумчиво улыбался хамоватый Василий Павлович. Улыбался естественно, открыто. И Груня очень гордилась тем, как у нее вышло «подловить» грозного и резкого Барычинского. Даже тетушка, увидев снимок, полюбопытствовала: — А что это за милый молодой человек? Грунька промолчала, только смущенно заулыбалась. А потом и призналась, что он — тот самый даритель охапки цветов, и по совместительству, ее начальник. В ответ мудрая тетя Нюра похлопала племянницу по ладошке и тихо предупредила: — Будь осторожна, Грунечка. Груньке ничего не оставалось, кроме как кивнуть. И вот сейчас, вздыхая и переодеваясь после смены, девчонка поняла, что имела в виду тетушка. Подлый хам своим скверным характером и полным отсутствием манер, но вниманием к некоторым мелочам и тягой к справедливости безошибочно отыскал путь к ее сердцу. Попрощавшись с парнями, Груня вышла из ресторана. Постояла на крыльце. Запрокинув голову, взглянула на тучки, бегущие по ночному небу. Звезд не было видно. И Груне показалось, что даже небо хмурится вместе с ней за компанию. Камера уже послушно перекочевала из рюкзака в руки девчонки, но внимание привлек небольшой белоснежный конверт, торчащий из чехла камеры. Вытянув его и раскрыв, Грунька замерла, широко распахнутыми глазами изучая содержимое конверта. Два пригласительных билета на эксклюзивный показ работ того самого Марка Шахова! Пепел читала в ленте новостей, что известный фотограф откроет двери своей галереи всего на день. И билеты достать просто нереально, а если и реально, то за баснословные деньги, которых у девчонки просто не было. Мысли путались и убегали, и Груня торопливо вынула телефон. Единственным человеком, с которым она говорила о своем кумире Шахове, был Вовчик. Набрав телефон парня, Пепел улыбалась. — Вов! Ну, ты зачем?! Дорого же! — затараторила Груня. — Ты сейчас о чем? — поинтересовался Вовчик, и тут же появился за спиной девчонки, уже переодетый в обычные линялые джинсы, свитер и дутый жилет. На голове красовалась смешная шапка с помпоном, превращая строгого админа ресторана в бесшабашного парнишку. — Вот! — Груня потрясла перед носом друга конвертом с пригласительными билетами. — А че я сразу? — возмутился Вовчик, хитро глядя на девчонку, — Вон, черный Мерин. Туда вопросы. А я помчался. Не скучай, крошка. Вовчик щелкнул Груню по носу и поспешно удалился в сторону припаркованного рядом с крыльцом велосипеда. А девчонка смотрела в указанном Вовой направлении. Черный Мерседес с тонированными стеклами стоял в нескольких парковочным местах от ресторана. Грунька прекрасно знала, кому принадлежал сей транспорт. Вздохнув поглубже, Пепел подошла ближе. Водительское стекло было опущено, сигаретный дым облачком устремлялся ввысь при каждом выдохе. А сам хозяин Мерседеса и ресторана сидел в салоне, задумчиво глядя через лобовое стекло на улицу. |