Книга Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга, страница 46 – Рене Претр

– You’re not afraid? Не страшно?

Работники фермы, мускулистые парни, улыбались нам, отрицательно мотая головой. Они передвигались без особых предосторожностей и, видимо, чтобы продемонстрировать нам свою храбрость, даже наводили порядок в питомнике с помощью обыкновенных деревянных дубинок.

Мы продолжили прогулку по озеру. Оно стало таким широким, что мы видели лишь узкую полоску берега вдалеке. После визита к крокодилам мы не рисковали опускать руки в воду, хотя и находились далеко от берега, где обычно свирепствуют эти рептилии. Все было спокойно. Я был погружен в свои мысли, как вдруг неизвестно откуда появилась пирога и причалила к нам. Мальчик лет семи – восьми изображал носовую фигуру. Его отец, на корме, управлял лодкой. Пока он обменивался парой слов с нашим капитаном, мальчишка перепрыгнул к нам в лодку и стал предлагать напитки. Мы взяли по пиву. Едва мы успели расплатиться, как отец с сыном уже исчезли, почти так же загадочно, как и появились.

– Который сейчас час?

– Два часа дня.

– Ровно?

– Да, практически. Если совсем точно, четырнадцать часов и четыре минуты.

– Эй, парни, в Цюрихе сейчас утренний доклад! Честно говоря, здесь лучше, не правда ли?

Мы чокнулись банками.

– Ну, за них.

– За них!.. И за нас тоже.

Должен признаться, что, вернувшись домой, я не очень-то верил в эту затею, настолько недостижимой казалась эта вершина. Все же для очистки совести я пригласил архитектора, специалиста по проектированию больниц, и мы разработали план постройки, которая объединяла три сегмента кардиологической помощи, а именно: кабинет катетеризации, операционный блок и помещение для отделения реанимации. Я отослал документ Беату и перестал о нем думать.

Через год я встретил Беата в Цюрихе на вечере, который устраивал для в его честь наш швейцарский Национальный цирк Кни. Он с гордостью сообщил мне:

– Я купил участок земли позади больницы. Он был недорогой. Мы сможем построить на нем кардиохирургическое отделение.

– Прекрасно, Беат. Во всяком случае, мы готовы участ-вовать.

И еще три года спустя, на том же самом мероприятии, он радостно объявил в антракте:

– У нас почти все готово. Скоро Оливер приедет делать катетеризации полостей сердца, и, если все пойдет нормально, мы сможем начать оперировать.

Я подавился сэндвичем. Я знал, что проект зарождается, но и подумать не мог, что он так продвинулся. Это напомнило мне ту пирогу, которая внезапно появилась из ниоткуда. На следующей неделе наш оперирующий кардиолог Оливер подтвердил, что вскоре собирается в Ангкор.

По возвращении он доложил:

– Рене, ты бы очень удивился. Там все есть. Место, оборудование, ну и, конечно, пациенты. Я провел несколько катетеризаций и даже делал операции по закрытию артериального протока. Условия работы – прекрасные.

Тогда же Беат позвонил мне. Он был счастлив, окрылен успехом Оливера.

– Ну что, когда приедешь?

Я представил, как он улыбается при этих словах на другом конце земного шара.

– Терпение, Беат, терпение. Я не такой силач, как ты. Я должен собрать бригаду. У тебя хорошие врачи, но у них нет большого опыта в этой области. Конечно, они будут участвовать, но со своей стороны я должен обеспечить всю цепочку.

– Нет проблем. Ждем.

Начать оперировать в Камбодже – это вызов, еще более рискованная авантюра, чем в Мозамбике. Там система уже работала, когда мы приехали. К тому же в первую командировку мы поехали с теми, кто уже привык к местности, что и обеспечило нам успех. Я всегда был против мнения, что в бедных странах достаточно оперировать с помощью обрывков бечевки или деревяшек, под предлогом того, что дети рано или поздно все равно обречены, так что достаточно спасти хоть нескольких, чтобы можно было говорить об успехах. Я считаю, что условия работы должны быть достойными, тогда и результаты будут отличными. Естественно, нужны большие инвестиции, но философия безупречности быстро приносит плоды. А еще она свидетельствует о нашем уважении к этим людям, когда мы лечим их с той же серьезностью и вниманием, что и в Европе.

Камбоджийский проект, где еще земля с кирки не осыпалась, нес в себе массу неизвестных. Больше всего беспокоила мысль, что какую-то деталь могли забыть или не учесть, она потянет за собой остальное, и все может рухнуть. Кардиохирургия и ее интенсивная терапия так сложны, что перечень самого необходимого кажется бесконечным.

Я, конечно, привлек к новой затее нашего анестезиолога Доминик, закаленную в боях. Чтобы избежать возможных промахов, мы решили, еще дома в Цюрихе, проанализировать в мельчайших деталях кардиологическую операцию. С исчерпывающим перечнем, куда были вписаны каждый жест, каждый медикамент, каждый анализ и каждый прибор, я отправился в Камбоджу, чтобы проверить, соответствует ли ему обстановка. Это была короткая поездка, всего лишь на выходные.

Был конец сентября, и проливные дожди затопили регион. Бангкок, где мы должны были совершить посадку, грозился закрыть аэропорт. У Беата тоже все было залито водой. Она доходила до колена. К счастью, его больница стояла на небольшой возвышенности и не пострадала. Сам он стоял на крыльце, ожидая меня.

– Чао, Беат. У вас все хорошо? Столько воды…

– Неплохо. Но мне пришлось перебраться в гостиницу, потому что дом затопило. По крайней мере, первый этаж.

– Я всего на два дня. Хотел бы посмотреть твое кардиологическое оборудование.

– Пойдем, покажу.

Мы перешли через улицу позади больничного комплекса и вошли в явно новую пристройку. Это было кардиологическое отделение. Я был рад обнаружить идеально продуманную систему, в которой уже сейчас можно было работать. Тот самый бойкий хирург Ладен, которого я заметил еще во время первого визита, был в отделении и обрадовался встрече. Беат объяснял мне:

– Вот тут интенсивная терапия. Как видишь, все аппараты здесь!

И правда. Впрочем, некоторые были даже еще не распакованы.

– Ты позволишь мне включить их? Кто знает, вдруг какой-нибудь не заработает.

– Конечно, делай что хочешь.

Беат вернулся к своим делам. Мы с Ладеном расставили аппараты, соединили их друг с другом – как если бы начали настоящую реанимацию – и включили в сеть. Все заработали. Затем мы отправились в операционный блок. Там тоже включили мониторы, запустили аппарат искусственного кровообращения, проверили электроскальпель.

День заканчивался. От усталости у меня все сильнее слипались глаза.

– Ладен, ты можешь завтра организовать мне встречу с вашим анестезиологом? Мы должны еще проверить медикаменты. Сейчас я отправляюсь спать, с ног валюсь.

– С удовольствием.

На следующий день мы встретились у входа в отделение скорой помощи.